Поезд номер сто шестнадцать

Машинально, по привычке
Шлю осеннее письмо.
И в веселой перекличке
Птицы просятся в окно.
Зашумели, загудели
Пять дешевых поездов.
Пахнут срубленные ели.
Пахнет радужный покров.
За неплотной занавеской
Запотелое стекло.
Льды на нем тяжелой леской
Душат старое окно.
Жжет фонарик, колыхаясь.
Свет то тухнет, то горит.
Я любя не понимаю...
Сердце что-то говорит.
Говорит в тоске бессилья,
Молит Бога о больном.
И туманом белогривым
Стелит поле за окном.
Поезд номер сто шестнадцать
Держит курс Москва-октябрь.
Ах куда с тобой деваться,
Что нас ждет в родных краях?
Аль не знал родного края
Ты, скиталец шумных рельс?
И гудки твои, играя,
Мелодично звали рейс?
Звали, то не понимая,
Что в тревоге вечеров,
Ты, зеленый вечный странник,
Где-то ищешь милый дом...
Машинально, по привычке
Я отправила письмо.
И в тревожной перекличке
Птицы бились за него.
А они - одни белее,
Чем январский чистый снег.
А иные, что страшнее
Так черны, что силы нет!
И сразившись (я писала
О любви) они стучат.
(Нежных слов не досказала)
Речь мою они чернят!
Те, что черного оттенка
С сизым клювом главари
Мне вещали жить безбедно,
Коль не вскрикну о любви.
Я отказы отсылала,
В мыслях им ответив "Да"...
Отсылала, точно зная,
Что в словах не будет зла.
Я словами отказала!
Села в поезд уезжать.
Я надеюсь скрыта правда
В том, что я молюсь опять...
Едет поезд сто шестнадцать.
Свет то тухнет, то горит...
Я в надежде отсылаю:
Лучше смерть, чем не любить!