Владимир Смолдырев, друг, поэт. 2

            2.

Как-то так жизнь наша складывалась, что встречались мы всё реже и реже. Я узнавал от наших общих друзей и от него самого, что неудачи стали преследовать его, словно рок: судебная тяжба по поводу переиздания всего тиража книги «Спираль Архимеда» взамен  бракованного, внезапно открывшаяся неизлечимая болезнь горячо любимой матери, собственная семейная драма. Он очень  любил детей и глубоко печалился, что их у него нет, а когда всё же родилась дочь, - он не находил себе места, сожалея, что ушёл из семьи и ничего нельзя уже поправить. Понимая всю серьезность создавшегося положения, он не  видит выхода. А тут ещё постоянный приём спиртного и дома и на работе. И у него начала проскальзывать мысль, что жизненный путь он завершил и готов к уходу. «Жаль только маму» – говорил он. И продолжал: «Уже написано прощальное стихотворение «Сойдемся на пистолетах» - (где оно сейчас?), - Лермонтовский возраст он пережил трудно, но возраст Иисуса Христа – убеждал нас – он не переживёт!».

И вот последняя встреча. Остановлюсь по подробнее. Была поздняя осень. Нависшие свинцовые тучи. Низкие. Пронизывающий дождь. По дороге к родителям жены забежал к нему. На столе у него стояла четвертинка водки. Он тут же предложил выпить и закусить кусочком сахара. Я отказался и сказал, что и ему не советую: «На водку деньги нашлись, а на закуску – нет!». Он рассердился и сказал, чтобы я уходил. Но я задержался. И через мгновенье мы уже спокойно разговаривали за жизнь - и впервые он жаловался мне: «Когда есть деньги – подруга здесь, когда нет – и её нет. Нескладно получается!». Он попросил меня узнать у родителей моей жены: «Нельзя ли положить книги у них на сохранение, т.к. он собирается переехать жить в Москву, а этот дом оставить?». И сообщил, что в Москве он уже встречается с циркачкой. Потом мы читали друг другу стихи. Мои стихи ему нравились. Выслушав, он достал с полки стеллажа книгу из собрания сочинений И.А. Бунина, том 7, и подал мне со словами: «Тебе нужно заниматься образами, почитай «Жизнь Арсеньева», вникни в его язык, может - пригодится…». Я попросил ещё дать книгу Анны Ахматовой «Бег», которая тогда только что вышла, но достать её простым смертным было невозможно. Он достал с полки и дал мне.

Узнал о его смерти из некролога в газете «Вперёд», когда он уже был похоронен. Поразила скорость его ухода. Несколько дней назад он был жив, здоров и…вдруг умер. Загадочно и непонятно!

Образ его долго меня не отпускал, преследовал. Он снился мне по ночам. Днём во мне звучали его слова и стихи… Стихи… стихи… - какое-то наваждение! Я никак не мог смириться с мыслью, что  его больше в живых нет, что не приедет ко мне и Алексею Селиванову в гости, хотя собирался много раз – хотел посмотреть, как мы живём, и наш посёлок (о нём тогда шло столько разговоров!). Не давала покоя мысль, что не сберегли. Думали, что обойдётся без нас. И вот…- не обошлось. 

В память о Владимире Смолдыреве я написал сначала два стихотворения - «Дом на пригорке – коробок…» и «Я посадил рябины под окном». А потом написал и третье, завершающее - «29 марта 1992 года…». Самопроизвольно – получился триптих. Но третье – особый случай, позволивший разрешить загадку его преждевременного ухода. И вот как это было. 29 марта 1992 года с товарищем мы возвращались из очень сложной тяжёлой командировки из уральского города Стерлитамак. Дорога – трясущиеся автобусы, поздний самолёт, долгожданные ожидания – утомила нас.  На станцию Загорск мы приехали с последней электричкой в 2 часа 5 минут ночи. Как раз переводилось время на час вперед. Автоматически стало 3 часа 5 минут. Зайдя в железнодорожный вокзал, мы решили позвонить ночному директору института, чтобы он, если возможно, прислал за нами машину. Поскольку телефоны в помещении вокзала не работали, мы с товарищем решили, что он посидит с вещами в зале вокзала, а я попытаюсь позвонить из помещения железнодорожной милиции, которое находилось тут же. Когда я вошёл, то в помещении за стеклянной перегородкой сидели четыре мощных, упитанных, как на подбор, молодца - милиционера, среди них – капитан, видимо старший. На мою просьбу – разрешить позвонить – один из них ответил отказом. На повторную просьбу и мои слова, что больше звонить неоткуда – отказ. Затем один из них встал, вышел из-за перегородки и толкнул меня на стоящие у стены стулья. Сел рядом, сорвал с меня зимнюю шапку и говорит остальным милиционерам: «Куда его – в карцер? В камеру?». Я закричал: «Что же Вы делаете?». На крик в помещение вбегает мой товарищ и спрашивает: «Иван Фёдорович! Что случилось?». Мой «герой», как ошпаренный кипятком, отлетел от меня за свою перегородку. Гробовая тишина! И мы вышли. Товарищ нашёл на улице действующий телефон, что было тогда для тех мест большой удачей, и дозвонился. За нами пришла машина.  В последующие дни, к кому только не обращался за помощью, от зам. Главного  инженера до сотрудников Министерства, представителя КГБ, сколько не пытался защитить себя, чтобы допустившие групповое должностное нарушение милиционеры понесли наказание, я встретил безразличие властей. До происходящего в стране им нет дела. И я вспомнил беззащитного Владимира Смолдырева в окружении хотьковских милиционеров, прославленных особой жестокостью, получивших возможность унижать, топтать, убить талант, ощущая свою безнаказанность, и они – убили поэта. Да, именно так всё и было! Это подтверждает и слух, ходивший тогда среди нас, что его убила хотьковская милиция, когда пьяного его подобрала на снегу!


         

      ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СМОЛДЫРЕВА


      1.ТОРОПЯТ СТРОЧКИ ПО БУМАГЕ!


      Дом на пригорке – коробок –
      Глядит на Ворю.
      Разбушевавшийся поток
      Так волен, волен.

      Спадёт – зеркальное стекло,
      Недвижно, невесомо…
      И от черёмухи – светло,
      От соловья – бессонно…

      Немолчные заботы дня
      Наполнены
      светлейшим светом…
      И у заросшего плетня
      Фигурка одержимого поэта.

      В глазах –
      зажжённая Хатынь,
      От колокола – нет покоя…
      И от детей – их глаз святых…
      Они –
      как мученики на иконах!

      В глазах –
      Саласпилс, Волгоград,
      И истопник и барахолка …
      Кричат
      и кисть и карандаш
      И праздник вдов
      в родных Мутовках.

      И вдруг –
      Река – зеркальное стекло,
      Недвижно, невесомо…
      И от черёмухи – светло,
      От соловья – бессонно…

      И видно –
      Горы и долины,
      Озёра видно и леса,
      И слышен клёкот журавлиный
      И дальних речек голоса…

      ...Торопят строчки по бумаге –
      Пиши! Пиши! Пиши!
      И радость жизни, буйство чувств и краски
      Являют естество, движение души…

      …Торопят строчки по бумаге!
      9.06.76, 14.04.2013



2.

                Я возвращусь
                к моим деревьям,
                К моим рябинам
                под окном…
                Владимир Смолдырев. Прощание с Чагемом.


      Я посадил рябины под окном
      И, следуя твоим заветам,
      Всё чаще возвращаюсь в дом
      К твоим друзьям,
      К твоим поэтам.

      К твоим минувшим дням,
      К твоим минувшим встречам,
      К твоим снегам,
      К твоим дождям
      И путь мой этот –
      вечен!
      Май 1982


      3.

      29 МАРТА 1992 ГОДА,
      2 ЧАСА 5 МИНУТ НОЧИ,
      Г. СЕРГИЕВ ПОСАД,
      ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ,
      ДЕЖУРНАЯ ЧАСТЬ МИЛИЦИИ.

      Они и сегодня живут среди нас –
      Служаки ГУЛАГа, убийцы поэтов,
      Выходят на пустошь в глубоких ночах
      И прячутся в тень кабинетов,
      Когда не дозвать
      И не докричаться.

      И в них пробуждается власть –
      Не в силах сдержаться! –
      И четверо на одного –
      Такая метода!
      Такая порода!
      И бьют исступлённо его,
      Пока не иссякнет охота.

      И я предъявляю им счёт –
      Краснеющим
      формою красной
      От крови обманутых и несчастных –
      Над ними – проклятье!
      Грядёт!

      И их не спасут
      Милиция форма и время –
      Есть праведный суд
      И высшее предназначенье!


Размышляя над происшедшим, я думаю, что всё это он невольно предвидел, потому и поставил в конце книги стихотворение «Кладбище Яна Райниса», сказав, что встречи с читателем впереди при жизни его уже не будет.
А вообще, название книги «Спираль Архимеда» философски образное, осмысленное, свойственное его творческому мышлению.

Он не успел воспользоваться и моей договорённостью с родителями моей жены относительно сохранения библиотеки. Книги так и остались в доме, откуда он ушёл в последний путь. Что с ними стало? Мне не известно. Взятые книги на чтение мы с Алексеем Селивановым  поделили пополам и оставили себе на память. Причём, книгу И.А. Бунина взял Селиванов, а я – книгу А.А. Ахматовой.

Вскоре, после его смерти, завершилась судебная тяжба и книга «Спираль Архимеда», уже переизданная, появилась в торговой сети. Но уже без фотографии автора и с обжигающими душу словами: «Безвременная смерть лишила нас талантливого и многообещающего поэта». И в моей комнате с книжной полки смотрят на меня две книги «Спираль Архимеда – одна, подаренная автором, вторая, купленная в магазине. А над ними со стены – картина «Бакены. Ночь». Как память о Владимире Смолдыреве!

В этот же год в журналах «Дон» и «Сельская молодёжь» были опубликованы целые подборки его стихов и «Венок несонетов». Остальная часть архива бесследно исчезла. Причем, исчезли наиболее острые произведения для того времени! Исчезли и переводы. Безжалостная рука не ведала, что творит!

Похоронен он в г. Хотьково на Горбуновском кладбище среди деревьев. Установили памятник и ограду. Каждый год в день смерти и в день рождения, по возможности, друзья посещают его могилу. Приносят цветы, вспоминают и, конечно, в его память звучат стихи. Однажды здесь произошёл удивительный случай. На нём следует остановиться подробнее.

Весна. Март. Где-то – 8-10 число. Нависшие серые тучи. Дороги грязные. Развезло. На кладбище ещё очень много снега. На ветвях деревьев и на выглядывающих из-под снега надгробных памятниках повисли дождевые капли, словно слёзы. Промозглая погода. Оставляя между оградами глубокие следы, мы с трудом отыскали могилу поэта. На памятнике надпись не разобрать. Возложили цветы и, стоя недалеко от могилы, утоптав снег, устроили поминки. В начале, налив водку в стаканы, приготовленные для этого случая, поставив один на могилу у памятника, другими чокнулись между собой и выпили. Меня осенило: «По обычаю нельзя поминать, когда чокаешься. Надо поднять наполненные стаканы, сказать: «Владимир Алексеевич! Пухом земля! Царство небесное! С Богом!» и выпить. Мы так и поступили. И на памятнике  появилась чёткая надпись. Хотя в природе ничего не произошло. Знамение! Иначе – не скажешь! Все даже оторопели и долго не могли промолвить слово. Так-то!

В годовщину 25-летия со дня смерти Владимира Смолдырева комитетом по культуре Сергиево-Посадской администрации была издана  книга в твердой обложке – В.А. Смолдырев «Запах клевера. Стихотворения», содержание которой составлено из всего найденного по разным источникам. В книге помещена анализирующая вступительная статья о творчестве поэта. Это наилучший подарок любителям поэзии Владимира Смолдырева. В библиотеке имени А.С. Горловского провели вечер памяти. Гости представляли Ростов-на-Дону, Москву, Калужскую обл., Александров, ближайшие города Подмосковья. Получился вечер,  достойный памяти Владимира Смолдырева. Принимавший участие в вечере Анатолий Чиков, расставаясь, произнёс: «Мне бы так!». На что я, сидевший с ним, ему ответил: «Успеешь! В своё время может и лучше будет!». Над нашими головами располагался
портрет Владимира Смолдырева, получившаяся  фотография соединила нас троих.

                Тогда же появилось, как подарок, отдельное издание, оформленное
      с   любовью художником Татьяной Киселёвой – Владимир Смолдырев
      «Венок несонетов».

И опять Владимир Сосин:


      ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СМОЛДЫРЕВА

      Он был отлично сложен, как атлет. 
      Никто не думал, что скоро жизнь прервётся,
      хоть знали мы ещё со школьных лет:
      поэтам долго жить не удаётся.
      Он отзвенел, отпелся, отсиял.
      Лежит в земле и дарит травам соки.
      Но светит мне из мглы небытия
      его стихов немеркнущие строки.
      Они как звёзды теплятся в ночи.
      Они как луны щедро серебрятся.
      И видя эти звонкие лучи
      Я знаю: смерти нечего бояться.


Спустя годы, я вновь перечитываю Бунина "Жизнь Арсеньева" и получаю истинное наслаждение. И уже не расстаюсь. Так и лежит передо мной. И всем советую. Кладезь… Язык, краски, образы – по-русски, по-орловски, роскошны. У Бунина надо учиться. Прав был Владимир Смолдырев. Тысячу раз прав!…

Недавно в букинистическом отделе приобрёл сборник «Мы – молодые» издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1969, в котором слова Б. Слуцкого о поэте и стихотворение, а также портрет. Чувствуется, взяты из подготовленной к печати рукописи книги «Спираль Архимеда». Тоже память о днях минувших.
                25.07.89 – 22.04.96


      К ВЫПУСКУ
      ВСЕОБЩЕЙ
      ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОЙ
      АНТОЛОГИИ
      "ДУША РОССИИ",
      ОХВАТЫВАЮЩЕЙ
      ПЯТНАДЦАТЬ ВЕКОВ РУССКОЙ ПОЭЗИИ,
      СЕРИЯ "ЗОЛОТАЯ БИБЛИОТЕКА ПОЭЗИИ". – 2004.

                "Ивану Кудрявцеву:
                с надеждой 
                встретиться на книжной полке!
                Автор «Акварели» Владимир Смолдырев.
                Подпись. 15.11.67 ".
                Надпись на книге "Костры".

               
      Вот мы и встретились
      Жившие и живые,
      Старые и молодые,
      Учителя и ученики,
      Мэтры и подмастерья,
      Классики и современники,-
      Божьи подвижники,
      На книжной полке
      В энциклопедической антологии,
      Под одной обложкой,
      В одном ряду.
      Разнятся даты,
      Разнятся страницы,
      Разнятся разделы.
      А так: всё так,
      Как написал поэт.
      Жизнь продолжается!
      Судьба!
      10.11.2004, 12.03.2013
               
            
Книги Владимир Смолдырев «Запах клевера» 1996 года издания уже давно нет, не достать. Раритет!

Со слов Валерия Александровича Голубева: несколько лет ждёт издания переработанная, с акварелями и пастелями автора, в цвете, уже оцифрованными, книга Владимир Смолдырев «Запах клевера» – нет денег!

Впереди – 75-летие со Дня рождения. Надеюсь, деньги найдутся, книга выйдет! Отличный подарок подрастающему поколению! В добрый час!
 
13.03.2013

Из книги «Вехи пройденных дорог. Воспоминания, эссе, размышления».