Тысяча журавлей

Когда-нибудь тебе будет очень плохо, mon ami.
Я знаю это, потому как с тобою мы вроде родни.
Ты запрешься в своей берлоге как в бомбоубежище,
С ухмылкой откинешь идеи про колюще-режущие.
И завалишь двери сухим пахучим валежником,
Чтобы прям как совсем настоящим отшельником, дохлым подснежником
В просторах своей берлоги, комнаты-кухни,
В подснеговьях своих когда-то сухих и уютных.
Расплескаешь озера вин в перемешку с талой водой,
Наплюешь на соседей-медведей под тобой, над тобой.
У тебя будет лишь одна ночь чтоб вернуться к нормальным вещам,
Одна только ночь, и ты подаришь ее журавлям.
Не жалея уставших глаз, ломких рук, мозолистой кожи
Выпустишь их из книг, на зарницу похожих.
От заката и до рассвета: без поблажек, без права на сон
Ты наполнишь ими свой дом, свой колдовской притон.
И когда под самое утроя, порубив твою дверь,
Наконец-то ворвусь, mon ami, мой диковинный зверь,
То успею увидеть, как ты, ни капли не плача,
Провожаешь в полет свою тысячу птиц удачи.
А за ними в окно улетают щепки валежника,
И алмазы талой воды, и осколки синих подснежников,
Перья, камни и нитки за бумажными журавлями, а с ними твоя душа.
Ты улыбнешься и станешь земной как твердь, божественно хороша.