Автобиография

Что о родне моей сказать,
Не влазя вглубь веков?
Дед был гонтарь, партийка мать.
Отец? Зачал и был таков…
 
Что помню в детстве я своём?
Нужду, житьё в общаге, мать,
Всегда в поездках «на подъём»:
Народ жить поучать.

Запомнил первый день войны
И речь, что передали.
Потом,  виновны без вины,
От немцев убегали.

Маманя числилась дояркой
В тыл уходившего колхоза,
Я ж, на кобыле сидя карой,
Гнал скот колхозный за обозом.

Зловеще воя, самолёты
Листовки пачками бросали.
В  одних писалось «Не уйдёте!», 
В других – спешить нас призывали.

В деревнях, на ночных стоянках,
Мы узнавали у бойцов,
Где враг, не прорвались ли танки
И не сомкнулось ли кольцо.

Мы шли, упрямо брови сдвинув,
За шагом шаг шли на восток.
От окружения, лавиной
Катился наш людской поток.

На сердце было неспокойно.
Что ждёт нас? Что там впереди?
Но дум пронзая рой нестройный,
Жила лишь мысль одна: иди!


И над бедою многослойной
«Иди!» – к нам Родина взывала,
«Иди!» - приказывал нам Сталин.
Мы шли, не помня о привалах,
Мимо пожарищ и развалин…

Я помню как  на поле брани
Громы обстрелов нарастали,
И как в станицах на Кубани
Воды нам жители не дали.

И этим подтвердили с ходу,
Дав убедительный ответ,
Что дружба  братская народов
Была лишь на листках газет.

Я помню как старшой колхоза,
Партийный, нам в глаза сказал:
«Возьмите бричку из обоза,
И ходу, чтоб никто не знал!

Мои ребята порешили,
Что с вами им не по пути:
Вы как евреи уходили,
А им зачем, куда идти?!»

Вот, с этой бричкой и лошадкой
Добрались в Миллерово мы,
И с безбилетною посадкой,
Как раз в преддверии зимы,

В одежде нашей передранной,
Через толпу и кое-как
Втащили в поезд чемоданы –
Всё, что осталось на руках.

Как только прибыла в Чертково
Тех паровозов мощных сцепка,
Два самолёта прилетели
И отбомбили нас там крепко.

Мы там осколков «бжик!» узнали,
Бомбёжки гром и дикий шторм,
И, уцелевши, побежали
Уж на состав пустых платформ.

И на платформах этих, кроясь
От ветра зимнего за груз,
С питанием кой как устроясь
В походный воинский камбуз,

Уже в средине декабря,
Как только вскинулась заря,
В Поволжья немцев деревушке
Нас поселили в той избушке,

Где прежде высланные жили,
Не зная, что грядёт беда.
Женились и детей растили,
И не скучали никогда,

Свой дом достатком наполняя,
Вид городской придав ему,
Отходы жизни сохраняя,
Чтоб не мешал сор никому.

И вот, туда нас поселили –
Двух женщин с чадами одних.
Однако разными мы были:
Они – с харчами, мы – без  них.

Они,  мать с дочерью, не малой,
С Украины сюда пришли
И два мешка муки да сало
Сюда с обозом привезли.

А мы, я с мамой, рады были,
Когда в снегах и в темноте
Свеклу под снегом находили,
Выдалбливали в мерзлоте.

Ещё, в воссозданоном колхозе
Мы с мамой просо просевали
И все отходы, на морозе
Мы скрупулёзно подбирали

Коржи пекли перед ночлегом,
Да иногда, из тех же «круп»,
Воды натаявши из снега,
Варили со свеклою «суп».

Зачем, вы спросите, об этом
Я стал теперь вот вспоминать?
Они буквально обжирались,
Ни разу не подумав дать
 
Хотя б кусочек мне, подростку.
Ведь знали, что готов глодать
Хоть недоглоданную костку,
Хоть крошки хлеба пожевать.

«Та» «бильшовычкою» назвала
Себя, со стажем многих лет.
И мне понятно показала
Что стоит часом партбилет!

Запомнилось, как за кормами,
На двух санях с воловьей парой
Направили вдвоём нас с мамой,
Голодных и в одёжке старой.

На поле к вечеру добрались,
Соломой сани нагрузили.
Но тут пурга вдруг разыгралась,
Дорогу вмиг запорошило.

Волов с трудом идти направив,
В копну на санях мы зарылись.
Судьбе решать всё предоставив,
В обратный путь тогда пустились.

Волы идут – дорогу знают,
Им не впервой идти домой.
Пурга поменьше, затихает.
И вдруг мы слышим волчий вой.

Я поглядел и скис, не скрою:
За нами близко, там и тут,
Зелёные огни сверкают –
Десятка два волков идут.

На счастье наше, в деревушку
Мы в час тот страшный заезжали.
Увидев огоньки в избушках,
Повыли волки и отстали.

Ещё запомнилось: мы, дети,
Умерших в землю хоронили
Людей, не выживших в том свете,
Хоть сами, как скелеты, были.

За пайку хлеба, в снег и ветер,
Случалось в Красный кут идти
По большаку семь километров –
От снега чистили пути.

А мама далее худала,
А я не знал, как ей помочь.
И вот тогда она сказала:
«Уйди, сынок, отсюда прочь.

Пойди на станцию. Надеюсь,
Тебя работать там возьмут».
И я ушёл с коржом в кармане
Искать работу в Красный кут.

Пошёл в депо. Меня не брали –
Я на ногах едва стоял.
Но, сжалившись, работу дали:
Все, кто постарше, воевал.

На паровоз меня послали,
Поскольку был он нефтяной.
«Крути лишь вентиль» мне сказали.
Иди, попробуй, дорогой!».

Вот так и стал я кочегаром,
Пройдя в два дня учёбы срок.
И  обеспечивать я паром
Наш паровоз «Овечку» смог.

Возили воинские части
Для обороны Сталинграда.
И на подходах близких часто
Везли под бомбы и снаряды.

Там паровозную «эскадру»
На фронт послать формировали.
Из-за нехватки нужных кадров
И нас, подростков, туда брали.

Подал сначала заявленье
Я в школу лётную два раза,
Но мне, к большому удивленью,
Ответили двойным отказом.

Тогда, как сильно ни стращали,
Не глядя на мои года,
В колонну паровозов взяли,
И с ней на фронт ушёл тогда.

Таких колонн создали много;
Их трудно было составлять!
Войска по фронтовым дорогам.
Им надо было доставлять.

В колонне двадцать паровозов
С вагон-теплушкою при них.
И два комплекта «шмаровозов»
По очереди спят  там в них.

Работают они по сменам:
Трудиться сутки, сутки спать,
Чтобы на следущие сутки
Бригаду сменщиков сменять.

Как трудно не было бы там,
Как ни бомбили перегоны,
По восстановленным путям    
Везли мы к фронту эшелоны.

Три года так возил составы
Сквозь все бомбёжки и все беды.
Контужен был, но в строй поставлен,
И вновь трудился на Победу!

Был удостоен я награды:
Медали Родины признания,
«За оборону Сталинграда»
И «За победу над Германией».

После войны пошёл учиться;
Медаль мне за учёбу дали,
И в институт  желездорожный
Без испытаний меня взяли.

Учился я с большой охотой,
Как говорят, «не сачковал».
И за упорную работу
Всегда пятёрки получал.

Но вот окончилась учёба,
Меня строителем назвали
И за «пятёрочный» диплом
В аспирантуру направляли.

Но жизнь сказала: «Будь ты стоек,
Сначала отработай мне-
Проектировщиком построек
Дорог железных по стране!»

Женился я. Жена, Тамара,
Окончив так же институт,
Отличною была мне парой –
Из тех, поддержку кто дают.(*
-------------
*)См.раздел 2. Поздравления моей
жене Тамаре – Маре.

Моя работа в «Гипротрансе»
Бесперспективною была.
И жили мы в глубоком «трансе»,
В условиях, что жизнь дала.

«Концы с концами» невозможно
Нам стало  в жизни той сводить.
И стало ясно, что не сможем
Мы дальше в Ленинграде жить.

В Свердловск далёкий, на Урале,
Чтобы улучшить жизнь  свою,
Где нам квартиру обещали,
Я перевёз тогда семью.

И там, в подобном заведеньи,
А позже – в нескольких других,
Трудился сорок лет с терпеньем,
Подстать еврею – за двоих!

Две диссертации в науке
За это время защитил;
И взявши все дипломы в руки,
В Израиль бодро укатил.

И хоть дипломами отмечен,
И много чести заслужил,
Как «отработавший» был встречен
И «социалку» получил…

Что было дальше? По порядку
Рассказано  в  стихотворенье:
«О жизни нашей, жёнка, кратко».
И с тем кончаю изложенье.
               
               2010