Там в степях казачьего духа верну оберег!

О! И по весне душе бывает нелегко,  совсем не до смеха.
Ах! Эти психозы, бессониц песок на веках слипающихся;
Цепки мертвые твари, выпариваемые мартом из снега,
На радость воронам, на поживу слетающимся.

Дни по инерции  стоят  безликие  и монотонные,
Как напротив - на одно лицо  коробки нового микрорайона.
Слава богу, хоть какая-то травка у теплотрассы растет,
Пробивается в  жизнь, отвоевывает ее у бетона.

В голове кутерьма. Март пахнет миртом.
Праздник женщин. На столе  стоят цветы,
Но и они жизнь  переиначить  бессильны,
Хотя на ветках  занимаются флиртом скворцы.

Вот пернатый эмигрант на языке племени мумба-юмба,
Глупый! Клянется скворчихе в  преданности и  любви,
В  понимании, верности,  в вечной дружбе.
А облака белые глядятся  еще в паводок мутный.

Усиливается насекомых гудение согласное.
Откуда-то на стену  уже вылезла муха.
А по  сердцу   пока бродит  тоска безгласная,
Странно  вслушиваясь в жизнь текущую.

Ну уж коли выпало  мне еще раз  родиться
На земле этой непонятной, загадочной, грешной,
То полечу-ка  духом нынче в  лучшее место  в России
И вдохну силы в казачьих степях родного Придонья!

Мне  его дано воспеть  с развязихой весенней,
С грязищей по уши, с жуткой промозглостью.
Тут  разгонялось мое  сладкое, прыткое лето
В камышовых  кущах  с  гусей суматохой.
 
Я люблю Дон! Летящих коней!  Чуткую ночь! 
Ветер!   Битюг! - Все это - притоки моей реки!
Люблю, когда в  шумные воды Дона
Глядятся  буксиров ночных  огоньки.
 
Ах! Не уж-то  выйду снова  когда-то на берег?
Блескучий свет луны зачерпну нежной ладонью.
Там  в степях казачьего Духа верну оберег,
Что  ждет- не дождется  меня в любимом затоне!