Кто о чем проджект Здесь курят

Последние несколько лет Миша не понимал свою мать, это непонимание медленно перерастало в дикую ненависть, стоило Зинаиде Викторовне открыть рот и начать говорить. Мама отчитывала Мишу за его беспечную, на ее взгляд, жизнь. Ей хотелось, чтоб он был серьезным, самодостаточным, как его отец профессор. Только у Миши в голове были вечеринки, взбалмошные поездки с друзьями в другие города, девушки и мотоциклы. Миша любил скорость, и все новое тоже любил, никогда не отказывал себе в удовольствии попробовать, что бы то ни было: прыгнуть с парашютом, пробежать голышом по улице, или съесть кучу новых блюд с завязанными глазами, в общем, все что угодно, лишь бы это было из ряда вон выходящее. Сегодня вечером Миша собирался на встречу со своим новым африканским другом, ребята познакомили его со студентом из Замбии. Мама, как обычно, истерила по поводу его безответственности, на что Миша уже не отвечал, а просто оделся и нервно хлопнул дверью.

Возле подъезда как обычно дежурила Алевтина Петровна, женщина 45 лет, сельской наружности, напоминала всем своим видом бабу на чайнике. У Алевтины был удивительный талант собирать сплетни. Казалось, она все обо всех знала, кто с кем спит, кто, где работает, кто к кому как относится. Муж развелся с Алевтиной, десять лет назад, и с тех пор мужчины бежали от нее как черт от ладана. Видимо, за это время в ней и развился этот особый талант, так как если у человека своей личной жизни нет, он старается нос свой засунуть в чужую. Были у нее две верные подруги, одного с нею возраста – Маргарита Степановна и Клавдия Павловна. Дружной компанией они собирались на лавочке возле дома и начинали перемывать всем кости, начиная с жильцов первого этажа и заканчивая жильцами последних. Вот и сейчас, как только Миша попался им на глаза, Алевтина быстренько сменила тему на него. И мать то он не любит, и шалопай, разгильдяй, тунеядец, а главное – не здоровается, скотина.

«Эх, кинуть бы гранату в этот курятник» - подумал Миша, вслух ничего не сказал, просто молча неодобрительно окинул женщин взглядом. Автобуса долго не было, и вообще что-то время тянулось, как жевательная резинка. Наконец, когда Миша уже добрался до места встречи – совсем стемнело. Даже в темноте Миша разглядел в толпе, яркую трехцветную шапочку африканца. Мозес, завидев Мишу, удивительно широко улыбнулся, обнажив свои белые крупные зубы.

Они шли не долго, этническая квартирка находилась на третьем этаже. Еще с лестницы был слышен звук тамтамов, веселые голоса доносились из-за двери. Было понятно, что сегодня вероятно какой-то грандиозный праздник. Мозес позвонил в звонок, спустя пару минут им открыли. Невооруженным взглядом было понятно одно – здесь курят. Курили в квартире смачно, дым был везде, если бы кто-то снимал фото, получился бы эффект утреннего тумана в отдельно взятой комнате. Миша не мог понять, что именно курили, все запахи смешались, табак, биди, еще какие-то травы. Хозяин квартиры, тоже африканец, довольно крупный, с широким носом, протянул Мише аккуратно скрученный косячок. Миша сел в кресло рядом с миниатюрной мулаткой и затянулся, тут перед глазами все поплыло, и он вырубился.

Миша не помнил, как он вышел из квартиры и почему он шел один по ночному проспекту. В голове было пусто, абсолютно никаких мыслей, и такая дикая легкость во всем теле. Внезапно, из-за поворота вырулила фура, вспышка и Мишино тело уже летело в сторону, как пластиковый манекен.

Сначала было темно, а потом Миша почувствовал, что он голый. Вокруг него был дым, как в той квартире, из которой он недавно вышел. Только у дыма не было запаха, и вообще запаха не было никакого, легкие как будто вырезали. Зато было такое чувство, что он стоит на холодном кафельном полу. Миша сделал пару шагов, чувство холода не отступало. Стало страшно, в темноте появлялись силуэты людей, все они проходили мимо и исчезали. Один из силуэтов напоминал старика, от него исходило непонятное уютное тепло, хотелось прижаться к нему, взять его за руку и поговорить. Миша дотронулся до силуэта, и понял, почему ему так спокойно рядом с ним. Это был дедушка Никифор, он умер, когда Мише было двенадцать лет, но они вместе проводили достаточно много времени, отношения их были теплыми и дружескими.

После смерти сына Зинаида Викторовна вся высохла, стала похожа на смятую воблу к пиву. Алевтина не могла на нее смотреть, несколько дней она с подругами обсуждала, как можно утешить скорбящую женщину. И они придумали – надо отвести ее к медиуму, пусть поговорит с сыном, может хоть получше будет-то. Сказано – сделано, выцепили Зинаиду из дома и пошли с ней к местному медиуму Совинскому. Зинаида Викторовна, которая в последнее время жила на автопилоте, даже немного воспрянула духом.

Совинский слыл умелым практиком по части марионеточного разговора. Он сам пребывал в астрале, пока духи входили в его тело и разговаривали с клиентом. Делал Совинский все очень качественно, но все равно некоторые не верили в его способности. Вот и в этот вечер Совинский с умным видом, взяв пять тысяч рублей, уселся напротив новой клиентки.

Вы можете задать сыну только один вопрос, вы меня поняли? – сказал Совинский. Зинаида кивнула. Глаза Совинского закатились, прошло пару минут, и кажется, мать увидела до боли знакомый взгляд своего сына. А тем временем Миша проваливался в какую-то черную дыру, свозь открывшийся проход он различал какую-то комнату и мать, сидящую перед ним.

Зинаида засохшими от волнения губами произнесла «Мишенька, сынок, как тебе там?». «Здесь курят, мама, здесь курят» - все, что успел ответить Миша, и снова начал проваливаться в черную дыру.

Глаза Совинского снова закатились, и появился его настоящий взгляд. Зинаида Викторовна, от неожиданности вскрикнула. «Ну что?» - радостно спросил медиум, для него сеанс прошел успешно. «Бред какой-то, что вы мне тут мозги пудрите, лохотрон» - фыркнула Зинаида и быстро засобиралась домой.