Размышления и притча

            1
Как часто мучают вопросы,
Вопросы вечные души.
В наш век стал человек серьезен?
Сменив коней на лязг машин.
Вернее стал ли он этичен?
Прогрессом разум загрузив,
Эгоистично возомнив,
Себя всему и вся причиной.

Он не ответил на вопрос
За чем родился на планете?
Страдал, любил, творил и рос?
А путь его? был темен, светел?

А может все за всех решили,
И я как автор этих строк,
Лишь повторяюсь, руша строй
Давно отлаженных идиллий.

Еще я это не узнал,
И мудрости моей весна,
Еще не в силу расцвела.
Но солнце всходит по утру
Всему порядок свой и срок.
И так! привет! Я Любомудр!
Я занят поиском дорог,
Верней всего лишь той  одной.
Но с ней я буду гармоничен,
На ней мне в радость холод, зной,
И лютый враг и друг отличный,
И прелести красивых женщин,
Их расположенность и гнев,
И тяжкий труд, которым честен,
Мой сытный, аль не очень хлеб.

Ищу! А может быть глуплю?
За чем искать? Когда в полжизни
Уже мой пролегает путь.
Желания под гнетом мыслей,
В поступки переходят плавно,
В плоды прекрасные, съестные.
Но так же серою отравой
Есть черствые, увы - больные
На вид противные, на вкус
Лишь вызывают отвращение.
Ни красоты, ни насыщения
От них - сплошная гниль из чувств!

Увы! Мир равновесен наш.
И балансируют весы,
Как рыночные продавцы,
На дно заветных этих чаш
Пороки и грехи кидаем
Маралью приторной ровняем.
И думаем:"В душе так чисто!"
Эх! Моралисты - эгоисты!

        2

Мораль ты этики откат,
Ты отжим сока вдохновения!
Порывов дерзких суррогат,
Застою мысли поклонение!

Вот минус твой, твое уродство!
Но есть еще грязней мотив,
Когда разведены мосты,
Меж богом и людьми нет сходства.
Ты менеджер в своих границах,
Закон твой брат и твой палач!
И над кострами инквизиций
Проклятия несется плач.

Жестоко право, но мораль
Святых учений усечение,
Гордыни алчущей грааль,
Который полон омертвлением.

        3

Хорош о грустном! К черту гниль!
Я этике пою свободу!
Космических великих сил
Отобразить хочу природу!
Не много ль на себя беру?
И вывезу ль такие сани?
Что б эту сложную игру
Враз упростить до осознания.
Себя не ставлю в ряд единый
С пророками, учителями.
Слова их живы! Блещет пламя
И освещает пик вершины,
А мы ползем, над бездной виснем
Срываемся и камнем вниз,
Ушибы лечим, снова в высь
Ползем - мы духа альпинисты!
На сколько хватит воли, сил,
А если этой жизни мало,
Господь нам вечную ссудил,
А там то времени навалом.

         4

О вере, о надежде, о любви,
Желаю размышлять я дерзко.
Вот три кита, им очень тесно
В границах, скучнобытовых.
Когда прошла пора мечтаний,
( О молодости говорю. ),
Чудес спонтанных. Ожиданья
Вдруг съежатся внутри, умрут!
Их место занимают: страх,
И жизнью этой не довольство.
Мы вспоминаем о дарах, -
- надежде и любви, невольно!
А вера в нас живет с рожденья.
Она основа всех желаний.
И если память, к сожеленью,
Нас подвела, то в оправданье
Ум выбирает по злобе:
Сварливость, скупость, даже чванство,
Скуля от жалости к себе,
В дурман наркотиков и пьянства
Впадает. Ищет смрадных лежбищ,
Бежит от жизненных проблем
Становится, как тот плебей,
Который жаждет "хлеба! зрелищ!"
В процессе нет его участия!
Духовной ленью одержим,
Не слышит крик своей души,
Которую сжирают страсти.
Какой удел! При жизни ад!
И дух в оковах мазохизма!
Так мы теряем божий дар,
Через надежду видеть выси
Любви. Ее переживать
В экстазе этом окрыленном,
По беспредельности летать -
- свободно, умиротворенно!

          5

Не знаю можете ли вы
Представить веру без любви?
Канал надежды - их соединенье
Отдельно? Я здесь пас!
Литературное творенье,
Его сюжет и мудрость фраз,
Все рушится, теряет смысл,
и даже ряд хиреет чисел!
Поэтому три составные эти
Объеденю и назову Софией!
Припомню я славянофилов!
У них она богиня Этик,
Она же родина идей,
Она ступени совершенства,
Она экстаз! Она блаженство!
И мать духовная людей!

          6

Теперь о качестве любви!

Любовь ведь разная бывает.
Люблю читать и мысль ловить,
И размышляя над главами,
Над строчками произведнья,
Вдруг, замечаю виснет время.
Секунду меряю часами!
Из книг и созерцанья жизни,
Черпаю опыт ощущений,
Суть понимаю воплощений.
И почему и рая изгнан
Адам, и Евой соблазненный,
Влачил без радостно свой век,
Землей на долгий срок плененный,
В труде отмалевая грех.

Люблю родителей, но честно
Меня грустят и раздражают,
Их стоны о болезнях пресных,
Но ими старость нагружает.
Хотя терпеть, уж очень нудно!
А может сам таким я буду?

Люблю детей я! Дочь и сына!
Хотя вина меня стыдит,
Что основная я причина
Их детских искренних обид.
За то что не додал отцовства,
Опорой не был в трудный час.
Но бог мне даст, наверно шанс
Исправить это вероломство.

          7

И как же женщин не коснуться!
Тогда бы не был я поэт!
Как много дарите вы плюсов:
И в виде радостных надежд,
И в виде первых чудных встреч!
Когда стук сердца звОнок, чуток,
Улыбку ловит нежных губок,
Их заразительную речь,
Движения плавнЫ, и меткий
Игривый заводящий взгляд,
Как удивителен каскад
постельных выдумок кокетки!

Трансцендентальный свежий ум!
В котором логика мужчины,
Стремясь к нему, вдруг без причины,
Теряет агрессивность сумм,
Всех производных, алгоритмов
И бренный страх стереотипов,
И даже верх неважен низ!
О чудо! Зародилась жизнь!
Вы отражение вселенной,
Не досягаемый мотив!
Которым разум счастлив! Жив!
Творит реальность вдохновенно.

          8

Но это только искры, грани
Одной божественной любви!
У этой истины окраин
Нам не увидеть, не обвить
Умом бескрайний, мощный космос -
- его движение и силу,
Энергий видимую черствость,
Меж ними золотую жилу
Не зримой связи. Слаб наш ум!
И отвергая мудрость рунн
Пришит он нитью эгоизма
К мирским и временным вещам!
Чрез собственности видит призму,
Членя души потенциал.

О, руны! Веды! Мудрость древних!
Святые притчи! Только в них,
Услышать сердце может стих
Глубоких впечатлений верных.

       ПРИТЧА.

Давным давно в одной стране
Жил проповедовал святой.
Он свят был истинно, вполне
Свободен телом и душой.
И как учитель обладал всего одним учеником.
Тот юноша имел семью, к наукам разным тяготел,
Пытливый разум увлечен,
Выискивая суть идей
Всех философских пониманий.
И вот однажды на закате,
Когда диск солнца в миг прощанья
Деревьев крону нежно ластил,
Желая больше дать тепла
Пред ночью звездной, но прохладной
Спросил старик ученика,
Усы поглаживая важно:

"Как ты относишься к любви?
Как понимаешь этот дар?
Открой мне доводы свои,
Пусть будут честными уста!"

Задумался на долго парень,
Ответ ища первостепенный
Устав карабкаться сквозь тернии,
Мысленных заумных граней,
Ответил  просто, тихо, честно:

"Любовь - очаг семейный мирный,
Утех ночами омут синий
С женою страстной и прелестной.
Любовь родителей чиста 
они в меня вложили душу!
Не дали мне судьбу нарушить,
Последние вложив средствА
В образование мое!
Любовь дается мне! Семьей!"-
-И помолчав копаясь в чувствах,
Вдруг снова нервно встрепенулся -
-"Детей забыл! Ведь малыши
не чают в папочке души!"

Учитель встал, прошелся ленно:

"А как же истина и бог?
Его всевышнего любовь?"

"Его любовь лишь впечатленья
Моей души, их опыт смирный
Рисует истины картины
И украшают ими жизнь"-
- Промямлил юноша невнятно.

"Запомни крепко эту мысль!
Тебе наверно неприятно
Услышать будет, но скорбя,
Я говорю! Никто тебя
Не любит из твоей семьи."

Для парня пошатнулся мир.
Его забившееся сердце
Кричало, что старик не прав!
Но ум готовый опереться
На опыт мощный замолчал!
Сомненья хватко, как удав,
Сдавили грудь. Он отвечал:

"Учитель! твой авторитет
Не покачнуть моим порывом,
Но мыслить о святом игриво
Сил нет! Любовью я согрет
Семьи своей. Могу поспорить!
Она мне в радости и горе
Дает тепло и смысл жизни!"

Слушая старик смотрел
В его лицо. И гнев мальчишки,
Вдруг резко спором подогрел.

"Ну, что ж!" - сказал он монотонно,-
- "Давай поступим с тобой так!
Сегодня ты объявишь дома,
Что заболел. Ложись в кровать,
И шли гонца ко мне скорее,
Скажи, что лекаря мудрее
Им не найти. Когда приду!
Молчи! Изображай недуг!"

Так и расстались. В дом вернувшись,
Сказался юноша больным.
Его рыдания послушав,
Несчастьем таким гоним,
За стариком отец ушел.
Явился тот перед очами,
Пощупал горло и живот
И констатировал печально:

"Да! Очень редкая болезнь
Быстра, смертельна и ужасна!"

Он наблюдал, как страха тень
Укрыла лица моментально.

Жена в истерике на грудь
Псевдобольного опустилась,
В рыданиях и криках билась,
переживая вести суть.
Родители же растерялись.
Переборов отец коварство
Проклятой дрожи, про лекарство
Спросил с надеждой, только смялись
Слова, подвел сухой язык.
Но взгляд поймав его, старик
промолвил:
          "Выход есть один!
Мне изготовить надо специй,
Отвар - растений травяных
И любящее парня сердце!
Сварю целебное питье,
И на поправку он пойдет."

Вдруг прекратился вой и плач,
И наступила тишина.
На родственников молча врач
Смотрел, но тут скорбящая жена
Вскочила, и детей прижала,
В порыве прикрываясь ими:

"Зачем тогда я их рожала?
Что б сИротами они слыли?"

Отец развел руками скорбно:

"А как же дом, хозяйство, мать?!
Кто будет внуков обучать,
Что б день не стал для них голодным?"

Запричитала мать:
                "О боже!
Отец ведь хвор уже и стар!
Как без меня! Земли гектар
Он обработать сам не сможет!"

Притихли дети в их глазах
Стоял открытый глупый страх.

А врач, в усы усмешку пряча,
Вдруг произнес:      
                "Мои друзья!
Не верно поняли меня!
Ваш страх слова переиначил.
Я дам вам этих редких специй!
Из них вы сварите бальзам,
Но только любящий всем сердцем
Его готовить должен сам!"

Все с облегчением вздохнули,
Решили всей семьей варить,
И остужая, дружно дули,
И дали юноше испить.
Он с облегчением поднялся,
В уме ругая маскарад.
Но в сердце капнул грусти яд.
А врач куда-то подевался.

Они вновь встретились, но утром.
Восход уже разлился негой
По городским сырым проулкам,
Лучи бодрили своим бегом:
Бульвары, улицы, дома,
Искрясь на окнах, рвались в сени.
Как завораживает май
Благоуханием сирени!
Они молчали наслаждаясь
Природным дивным дерзким всплеском.
И одолев свою усталость,
Вдруг молвил парень:
                "Так не честно!
Учитель, так пугать родных!
Но признаю, твои уроки
Изводят заблуждений сны!
Хоть не приятны и жестоки."

"Да, истинной любви исток
не любит мутности сомненья
Вся наша жизнь лишь впечатленья,
А важен значит только бог!"