Мы встретились с ненаказуемым злом...

Мы встретились с ненаказуемым злом
Оно нас язвило - грубее не стали,
Но вот - на скамью подсудимых попали,
Но вот оно судит - гласит: "Поделом!",
Клеймя "высшей меры" свинцовым клеймом,
В подвалах окованных сталью томит...

Забыть ли нам робы из коленкора?! -
В два пальца полоска, как синяя ночь,
В два пальца полоска, как серый рассвет...

Забыть ли с махоркой полоски газет?! -
Под ядом, штампующим жирно продажные рожи вождей
"Застойного" толка?

Кто видел людей в нас - не мог нам помочь -
Жирели охранники и прокуроры,
Питаясь - страданием близких нам собранной мздой...

Как милость великая - лишь единицам,
дорога ложится
к острогам,
темницам,
к больницам
и не подрасстрельным кончинам...

33 года
милостью Бога,
мне это поёт,
как из рая чудесного прилетевшая птица,
мотивами роста,
сквозь гибель кривыми непредсказуемо,
высшей словесности русской структуру меняя,
как-будто бы просто,
пределы о сладком поющего лада,
системами нервными в сад Гефсиманский идущими с повсеместных погостов,
как корни деревьев надгробные плиты ломая...

Пою я о прежнем,
с не меньшей на воскрешенье из мёртвых,
распинаемой кругосветно эпохами разными
светлой надежды,
на братство святое сердец,
духовною жаждою в мрачных пустынях,
сущих поныне,
сжигающих ладаном пахнущих серафимов
и упраздняющих - верный лишь для телесного существованья - конец,
песней сквозь тесное,
прорастающей сутью
небесной,
даруемой - сущею здесь на земле -
никуда не исчезнувшей жутью...



_____________________________________________________
На дне преисподней

Памяти А.Блока и Н.Гумилёва

С каждым днём всё диче и всё глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.
Тёмен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведёт
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.
Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца – Русь!
И на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь,
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.
Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой,
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!

Максимилиан Волошин