Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 2-7

 

Жизнь моя, как осенний листочек.

Роман
Глава 2. «Мои достижения»
Часть 7. «Слово отца – она будет учиться!»

    Конечно, и в нашей семье большие перемены. Людмила, моя се-
стра, вышла замуж. Хотя она мечтала выйти за референта или адво-
ката, но судьба распорядилась так – она вышла замуж за однокурс-
ника Владимира, который по своему уму и способностям подавал
большие надежды. Он учился на историческом факультете, был с
красивой грузинской фамилией – все карты в руки, хотя мать у него
тоже была еврейкой, но кто смотрит в метрическую? В паспорте
ведь грузин, и так он продвигался вверх. Но самое главное, что Люда
была беременной, и они уже жили отдельно на квартире. Им было
трудновато, он работал сторожем в ночное время, а днём учился в
институте, был там секретарём комсомольской организации, и его
карьера уже была почти предначертана самим Богом. Моя мама ча-
сто с авоськой поднималась по крутому подъёму к ней, чтобы при-
нести ей что-нибудь из фруктов или лакомство.
     Однажды мама рассказала, что в сумасшедшем доме, где нахо-
дится брат Вова, она видела мою подругу школьную Свету, я решила
её навестить. Пешком спускаюсь я по Чугурети, прошла Воронцов,
вышла на набережную, как будто ноги были деревянными, с трудом
я ими передвигала. Что могло случиться с ней? – я не понимала! Я
дошла до женского отделения. Никакой разницы между мужским и
женским. Её позвали, она меня сразу же узнала, но я с трудом: во-
первых, давно её не видела, а во-вторых, от бывшей Светки ничего
не осталось. Зубы выбиты, она была похожа на старуху. Света спро-
сила сигареты. Я машинально ответила, что не курю, но вспомнив,
что несу для брата, протянула ей «Приму» и спички. Она схватила и
одну за другой стала рвать, комкать, курить. И выпалила за несколь-
ко минут всё, что с ней случилось. Неудачный брак. Дети – двое,
которых воспитывает её мать. Побои и драки в семье. Столько она
говорила, что мне не пришлось даже вставить слова. Она говорила,
спрашивала и тут же сама отвечала. Я в растерянности быстро по-
прощалась с ней, тем более, что меня ждала моя мама у брата. Я
долго не могла понять, почему так бывает с людьми вполне здоровы-
ми. Конечно, побои, особенно по голове, могли бы задеть нерв, как
получилось и с моим братом...
     Я подошла к мужскому отделению, мама уже сидела с Вовкой
на лавочке. Я присоединилась к ним. Володя посмотрел на меня и
продолжал кушать. Мама приносила ему почти каждый день одно
и то же – хлеб с колбасой и кефир. И пока он не закончил, он даже
на меня не посмотрел. Конечно, у меня были вареники и компот, но
он увидел «Приму» и быстро достал её, нервно открывая, и стал ку-
рить. Я посмотрела на его руки. Они все были обуглены, метки от
потушенных сигарет, видно, так заставляли тушить сигареты, если
он закуривал в палате. Он так же, как Света, курил, комкал. Ох, Го-
споди, зачем так наказал его, красивого черноволосого моего брата,
думала я. Мама прямо под фонтанчиком помыла его голову и повя-
зала своей косынкой, чтобы высохли волосы, которые были у него
достаточно длинными. Потом повела в вестибюль, если можно было
так это назвать. Там сидел парикмахер и за несколько рублей стриг
волосы и брил больных. Больно смотреть на такое. Возвращаясь об-
ратно, я всю дорогу думала о нём и о своей семье. Почему так неза-
служенно пострадали мои братья, которых я очень любила?
    У меня была работа, дети, и часто я его не навещала. Это дела-
ла наша мама. Семь дней в неделю она была у него. Она в то вре-
мя работала уже старшим контролёром Метрополитена, то с ночи
утром забежит, то вечером перед работой. Я была ей благодарна. Она
никогда мне не помогала, а Людмиле, как первому ребёнку, с ней
прошли её молодые годы в эвакуации, Вовочке – он больной, и к
Сашке, младшему, постоянно ездила, куда бы только его ни посыла-
ли... У меня, она думала, всё нормально. Я никогда ей не жаловалась
на свою жизнь. Она знала, что я уже работаю в должности старшего
бухгалтера на правах главного во второй железнодорожной поликли-
нике, что закончила техникум, а сейчас скоро буду сдавать экзамены
в институт. И я смотрела на неё и не хотела прибавлять ей забот, тем
более, что у неё ещё дома болен отец, который был парализован, но
ходил, опираясь на палочку. Трудный день с самого утра у меня –
столько стресса.
    Но я сама по себе в жизни устойчивая, должна вынести все пре-
грады, которые, как сеть, выставлены передо мной. Смотря в окно,
увидела: подъезжает такси, из него выходят Ашот и Вано, его брат.
Полный багажник разного украинского добра: семечки, поросята,
куры, сало, мёд, подсолнечное масло и ещё много всего, не пере-
числишь... Встреча была тёплой, потому что уже успели соскучить-
ся, и я не обращала особенного внимания на его флирты. Для меня
главным было спокойствие в доме и дети, и, как он всегда говорил,
последняя посадка всегда будет дома. Я верила этому... Меня, конеч-
но, обижали его слова, но я сама по себе не злопамятная и быстро
отходчивая. Было воскресенье. Дети бросились к нему на шею, и
сразу как будто солнце осветило нашу маленькую уютную комнату
16 м2. Его появление дома уменьшило мне забот. Он с удовольствием
брался вести детей в детский сад, приносить продукты с базара. Зи-
мой он часто работал на заводе, чтобы был дополнительный доход в
семью. Его ни в чём я не могу упрекнуть – любит меня и детей и всё
делает. Хотя часто не получалось для нас, чтобы жилось нормально.
     После каждого приезда мы покупали крупную обновку в дом, а в
этот год даже две – телевизор и холодильник, но, как всегда, вечно
не хватает, потому что чем больше зарабатываешь, тем больше ты
тратишь... Внизу, на первом этаже, построили кухню, подвели газ,
но приходилось его использовать только для варки там белья, потому
что под Новый год загубила полную кастрюлю голубцов из зелёных
виноградных листьев. Забыла или большой включила газ – всё под-
горело... Плохая примета, и что же будет в этом 1971 году? Но начало
года ничего плохого не предвещало, и я уже забыла об этом...
       Дни тянулись, как обычно, но с наступлением весны видно
было, как настроение у Ашота меняется... Скоро наши «перелётные
птицы» улетят на заработки... Так и получилось – в начале апреля
к нам заехал его зять Володя и сказал, чтобы они взяли билет на
Харьков на 15 апреля. Я была рада и в то же время не рада, ведь
когда он дома, не давал мне заниматься, только по ночам, а я во-
обще по натуре сойка, люблю по утрам. Освобождал меня, завязан-
ные мои руки – у меня снова появилась уйма времени. Уже я точно
решила для себя, что в это лето к нему не поеду. Он часто звонил.
Я же не говорила дату, на которую взяла билет. Я пошла опять к его
отцу и спросила разрешения на сдачу экзамена в институт. Объяс-
нила, что три года буду учиться здесь, в Тбилиси. Это Ростовский
филиал, открылся в прошлом году, и мне очень хочется там учиться.
По моей специальности был факультет бухгалтерский учёт, но мне
захотелось получить специальность инженера-экономиста на же-
лезнодорожном транспорте. Он одобряет. Я подаю заявление, всю
необходимую документацию и свой диплом техникума по специаль-
ности «Бухгалтерский учёт». И через несколько дней я получаю день
и месяц экзаменов – это был июль. Здесь точно решился мой ответ
Ашоту – я не смогу приехать в этом году. Может, я и хотела, но тяга
к учёбе меня пересилила...
    Настал долгожданный день. Я уже около нашего техникума, где
знала каждую кафедру... У входа встретилась с моей подругой Лили,
с которой вместе училась в железнодорожном техникуме. Она уже
сдавала сессию первого курса. А у меня математика, первый экзамен
письменный – я сдала. Второй экзамен, математика устная – пре-
красно! Третий – физика. Конечно, плавала, но трояк поставили, а
русский язык... Кто не знает, как сдавали русский письменный в Гру-
зии?! Тема на доске, шпаргалка в руке... Так я сдала все экзамены и
получила через несколько дней официальное письмо, что зачислена
в Ростовский институт инженеров железнодорожного транспорта
на заочное отделение. Понесла полученный документ о зачислении,
прочла его отцу Ашота. Он сказал: «Не знал, что ты поступишь, ког-
да согласие давал. Все деньги платят, чтобы поступить в институт, а
ты сама поступила, значит, дадим тебе возможность учиться. Будем
помогать смотреть детей». Учёба у нас была в Тбилисском технику-
ме. Преподаватели приезжали или из Ростова, или из Еревана, там
уже давно был такой филиал около вокзала. Высшая математика,
черчение, начертательная, всё смешалось у меня...
    Дети, дом, учёба, всё-таки больше по ночам, не хватало времени.
Но когда приехал Ашот, стало труднее. Он не разрешал, чтобы по
субботам я уходила в институт, и мне пришлось пожаловаться его
отцу. Он вызывает его «на ковёр». Так мы говорили, когда он хотел
поругать или же похвалить. Армянская семья – дети очень прислу-
шиваются к мнению отца. И Ашот соглашается меня отпускать по
субботам на лекции, а книгу днём не разрешал мне держать, чтобы
дети были присмотренные и всё в порядке дома. Так я и делала,
когда все уснут, после того, как искупаем детей, стирки, которую
я делала внизу, на первом этаже. Кипятила бельё, а полоскала на
морозе под единственным краном с холодной ледяной водой. И с тя-
жёлым мокрым бельём поднималась по крутой лестнице на второй
этаж. Развесив всё на верёвки, заходила домой переодеться, потому
что с меня текла вода. От холода руки и ноги становились красными
– отходили и иголками кололи. Уже все в доме спят. Тишина. Налив
покрепче чай, я садилась за книги, которые получила в библиотеке
института.
    Мне было трудно. Точные науки, математика мне давались сразу,
а остальное – мне приходилось по несколько дней останавливаться
на одной и той же теме... А ещё этот английский язык, я не знала,
как я его вообще сдам, ведь у меня были нелады с ним ещё со шко-
лы. Я просто думала, как можно так быстро прочитать и перевести
сто слов, как это делали наши однокурсники?! Я по-прежнему стала
встречаться по субботам со своей подругой Лили. Она меня познако-
мила с её новой подругой Эммой. Я честно завидовала им, что они
были уже студентами второго курса, и им не нужно было те пред-
меты изучать, которые я невзлюбила. Но сессия зимняя подошла, и
я сдала всё, подумав, что не так страшен волк, как его описывают,
надо только вовремя всё пройти, и ты будешь тогда «на коне». При-
ближалась весна. Нашим «перелётным птицам» уже не сидится, и у
меня появляется возможность закончить мой первый курс спокойно,
без нервотрёпки, без крика.


Не знаю, грех карался всегда у нас!? Потому жила спокойно я...
Не знаю же, в чём был грех, и в конце жизни стрела.
Не знаю, почему она достигла нас,
Не знаю, виноваты в чём-то мы в сейчас...
Не знаю, но хочу я разобраться, кто кинул камень в нас...
Не знаю, после чего свет у нас погас...
Не знаю, трудно жить в темноте, не имея глаз?
Не знаю, как мне добраться, взлететь вверх, но я не Пегас...
Не знаю, грех карался всегда у нас!?

Не знаю, сколько дней, ночей и лет нести поклажу всех...
Не знаю, а зачем и знать, не лучше просто жить, мечтать...
Не знаю я тебя, не вижу сквозь стекла, но у тебя душа есть.
Не знаю, как мне дальше жить и не спеша творить...
Не знаю я, а песнь свою не забываю… о том, что знаю!? Спеть!
Не знаю, грех карался всегда у нас!?
http://www.stihi.ru/2012/06/08/8356


Продолжение романа   http://www.proza.ru/2013/01/24/2025
Начало главы №2            http://www.proza.ru/2012/10/20/1990
Начало романа               http:// www.proza.ru/2011/03/16/208

 

© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213011100439
 http://www.proza.ru/2013/01/11/439