Голы попки без трусов, два хрустальных башмачка!

"Два хрустальных башмачка".

Календарный март в России и весь синий окоём, а морозы ночью сильны, что идёшь, как нагишом.
Днём искрится снег от солнца  и течёт из глаз слеза, солнце вроде, как и греет, но ещё стоит зима.
То безветрие, то ветер, как барашки облака, где безветрие, там жарко, а где ветер, там зима.
И растут, растут сосульки, как грибы после дождя, лужи изредка бывают, отразить, чтоб облака.
Календарный март в России, ни весна и ни зима, здесь весна с зимою спорят, ночью верх берёт зима.

Ну, а днём, совсем бесспорно, правит бал сама весна, а мороз ей снова дарит, два хрустальных башмачка.
И хрустит под ножкой лужа у девчоночки весны, поле настом серебрится, хоть пойди и попляши.
Утром бал вновь состоится у девчоночки весны, а мороз ей дарит снова, до полудня башмачки.
В полдень снова всё растает и растают башмачки, весь танцпол вдруг рыхлым станет, не проехать, не пройти.
А  морозец, парень хитрый, будет снова гнуть своё и весну по утру снова, пригласит на свой танцпол.

Спорят солнышко с морозом, девка больно хороша и весь март пройдёт в их споре, под венец нейдёт она.
Ведь она ещё девчонка, раскрасавица весна, то капелью вдруг заплачет, то ручьём бежит слеза.
То вдруг облачком игриво, вся прикроется она и как девочка смешлива, улыбнётся вся в слезах.
Их размажет ручкой тонкой, ей не выбрать жениха, люб морозец, но не греет, не по нраву холода.
Солнце лучиком ласкает, с ней играет, как всегда, а весна всё выбирает, ей не нравится фата.
(ведь она не влюблена)

"Он шкодлив, так не серьёзно".

Озорной мальчишка март, как все дети шаловлив, он ведь первенец весны и как первенец любим.
Его первые шаги, хлоп, на попе мы сидим, встанет вроде, как серьёзно, вновь пойдёт всё изучать.
Снегом выпадет нежданным, начнёт лужи распускать, приморозит ночью крепко, настом чтобы утром встать.
Рассмеётся ярким солнцем, ртом без зубеньким своим, тучкой, облачком прикроет, все следы, где наследил.
На февраль похож немножко, этот первенец весны, нам сосульки всем подарит, как на праздничек цветы.

Иль капелью вдруг заплачет, слёзы детские чисты, озорной мальчишка март, как все дети шаловлив.
Он шкодлив, так не серьёзно, озорует, так слегка, мама первенца балует, мама, мамочка весна.
Она первенца лелеет, он мужает не по дням, а когда он осерчает, дождь стучится в двери к нам.
А когда он озорует, снег с метелью пополам и пронизывает ветром, тошно даже и чертям.
Ставней хлопнет вдруг в окошко, чтоб зиму не забывал, февралю подставит ножку, шаловливый малец март.
(это тоже ты видал)

"Голы попки без трусов".

Попки, ножки, сиськи, губки, а на улице весна, женский пол в коротких юбках и блестят у всех глаза.
Шаловливый ветер дует, юбки парусом наверх, всяк весну уже почуял, вызвав вместе смех и грех.
Под ногами лужи, лужи, в них синеет небосвод, я стоял у этой лужи, видел, кто и в чём идёт.
Вот девчонка пробежала, с голой попкой без трусов, дед стоял у лужи тоже, увидал там кое-что.

Лужа длинная, большая, половодье, мать ети и её не обойти, и идут бабцы чрез лужу, позабыв одеть трусы.
Опрокинутое небо, в луже стайки облаков и средь них вдруг проплывают голы попки без трусов.
Крякнул дед от удивленья, бабка в бок его локтём, под ногами лужи, лужи, в них синеет небосвод.
Женский пол в коротких юбках и блестят у всех глаза, попки, ножки, сиськи, губки, а на улице весна.

"Он соблазном для меня".

Ах, апрель, кудесник месяц, раздевает всех и вся, лес весь гол, прозрачен, весел, вся в проталинах Земля.
И ручей с весёлой песней, мчится к речке чрез поля, солнце лучиком играет, опрокинут небосвод.
В луже облако витает, снова к берегу плывёт, снег в овражках и низинках, на пригорках уж трава.
Ах, апрель, кудесник месяц, одевается Земля, шубу белую отбросив, на мгновенье вся нага.
Ах, апрель, кудесник месяц, сарафан ей подавай, сарафан примерить надо, не пришиты рукава.
Ах, апрель, кудесник месяц, здравствуй матушка Земля, мне наряд твой интересен, он соблазном для меня.

"Слегка срамна".

Весна всегда слегка срамна, как гола матушка земля местами, проталины не срам, проталин все мы ждали.
И голы, голы дерева, с кустами и полями, идёт, идёт весна, и полноводны реки стали.
По возрасту всегда соплива, мордашкой, жопкою смазлива, идёт, оголив пупок, вихляет срамом впрок.
Идёт, идёт весна, под юбкой ни хрена, всем снова не до сна, идёт, оголив пупок весна.
Она эротична и слегка срамна, по возрасту всегда соплива, мордашкой, жопкою смазлива.

"Всё в веснушечках лицо".

Ах, апрель весенний месяц, он средина всей весне, он не мальчик, не мужчина, млад, шутлив, во всём, везде.
Он подросток-переросток и глядит во все глаза, любопытен он позёрством, хамовит, так ведь слегка.
Ветром юбки задирает, норовит под них глянуть, утром лужи распускает, пусть чрез лужи все идут.
Опрокинет небо в лужи, пустит стайки облаков, женский пол бредут чрез лужи, кое-кто и без трусов.
Оголит местами Землю, ручейками побежит, пустит первые побеги и подснежник подарит.
Хмурой тучкой вдруг нагрянет, брызнет дождиком в лицо и лучом вдруг обогреет, всё в веснушечках лицо.
Кто вприскочку, кто вприпрыжку, через лужи люд спешит и текут, текут ручьи, половодье, мать ети.

А малыш с серьёзным видом, до коленок сапоги, весь вальяжный и довольный, тащит в луже корабли.
Воробьи у этой лужи чистят перья на ветру  и чирикают задорно, славя солнце и весну.
Две серьёзные вороны, у народа на виду,  корабли мальца воруют, абордажем их берут.
Тянут к берегу упорно, вызвав смех у всей толпы и пиратствуют задорно, адмирала в плен берут.
Мать волнуется за сына, ей не нравится грабёж, флибустьерствуют вороны, флотоводец слёзы льёт.
Флот отбит, утёрты слёзы, и захват не удался, две нахальные вороны, вновь у лужи той шустрят.
Они в лужу тянут булку, что стянули у меня, я раззява улыбался, булка плыла, как корабль.

Я потом лишь догадался, что обтырили меня, а они с серьёзным видом, на виду у всей толпы.
Раздирбанили ту булку, помогли им воробьи, крошки булки затонули, через лужу люд спешит.
Кто вприскочку, кто вприпрыжку, а на улице апрель, он малыш с серьёзным видом, до коленок сапоги.
Ветром юбки задирает, норовит под них глянуть, утром лужи распускает, пусть чрез лужи все идут.
Опрокинет небо в лужи, пустит стайки облаков, женский пол бредут чрез лужи, кое-кто и без трусов.
Оголит местами Землю, ручейками побежит, пустит первые побеги и подснежник подарит.
Хмурой тучкой вдруг нагрянет, брызнет дождиком в лицо и лучом вдруг обогреет, всё в веснушечках лицо.

"Глазки неба синевы".

В небе солнышко зависло, и на улице апрель, погулять я тихо вышел, вышел просто поглазеть.
Ленно-сонною походкой чресла я свои тащу, а навстречу мне девчонка и веснушки на носу.
Сарафан из-под плащишка чуть малёхонько торчит, а за ней идёт парнишка, глазки пялит на весну.
Он бредёт за ней по лужам, одуревший от весны, а она ему смеётся, глазки неба синевы.
Он смущается, краснеет, глаз не может отвести, а она смеётся звонко, зубки белые видны.

Я от счастья замираю и в уме пишу стихи, я им счастья пожелаю, видно сразу, влюблены.
Череда прохожих тоже замирает, видя их, знать весна всех будоражит, счастье только на двоих.
Нет, ошибся я немножко, ведь у всех блестят глаза, глянул в лужу, моя рожа там смотрела на меня.
И блестели мои глазки, улыбались, как и я, в небе солнышко зависло, улыбнулось мне со дна.
И идут по лужам люди, смотрят под ноги всегда, солнце корчит их всех лица, всем улыбочки даря.

"В кровь искусанные губки".

В кровь искусанные губки, вожделение в уме, женский пол в коротких юбках, май сегодня во дворе.   
И блестят глаза и зубки, похотливы сучки все, всяк по своему, заразы, ловят в сети дураков.
Все мужчины обезьяны, превратились враз в котов, похоть слева, похоть справа, ни куда не убежать.
Женский пол в коротких юбках, кобельков не сосчитать, оголили сучки ножки, попкой вертят на ветру.
Похоть спереди и сзади и коты во след идут, похоть, похоть, вожделенье и блестят у всех глаза.
Женский пол в коротких юбках, кобелькам всем не до сна, похоть, похоть, вожделенье, знать на улице весна.

 "Весна идёт, под юбкой ни хрена".

Черёмухи метель метёт, идёт, идёт весна, черёмуха на улице цветёт, всем снова не до сна.
Об этом знает кот, собака во дворе и это происходит каждый год, у каждого в судьбе.
Щепка на щепку лезет, не зря в народе говорят и кошка песнь заводит, коты за нею повторят.
Да, что коты или собаки, они уже за сучку в драке и существо разумней их, под юбку глянуть норовит.
По возрасту соплива, мордашкой, жопкою смазлива, идёт девчёнка, оголив пупок, вихляет срамом впрок.

Сопляк разинув рот, таращит на неё глаза, весна, весна идёт, под юбкой ни хрена.
Старик на корточки присел, под юбку пялит взгляд, старуха не у дел, толкает деда в зад.
Весна, весна идёт, под юбкой ни хрена, авто с размаху в столб, водила выпучил глаза.
Черёмухи метель метёт, идёт, идёт весна, черёмуха на улице цветёт, всем снова не до сна.
Идёт девчонка, оголив пупок, под юбкой ни хрена, она эротична и слегка срамна.
Всем снова не до сна, идёт, идёт, оголив пупок весна, под юбкой не хрена.

"Сарафаны май, мальчонка, задирает к небесам.".

Отзвенели все капели, воды шалые прошли, птицы песнь любви пропели  и по гнёздам разошлись.
Май весеннего похмелья вбросил летние цветы, яблонь белое цветенье, словно снег среди весны.
Буйство красок, буйство жизни, кипень белая садов, сарафан весны прекрасен, не хватает только слов.
Сарафаны на девчонках и на дамах, что в годах, сарафаны май, мальчонка, задирает к небесам.
Дунет ветром шаловливым, показав всем прелесть ног, кто-то охнет, кто-то взвизгнет, если нет на ней трусов.
Покраснеет без причины, вплоть до кончиков волос и присядет в реверансе, опустить, чтобы подол.
А мужчины и мальчишки, седоусые деды, май запомнят перед летом, ножки больно хороши.
Отведут глаза в сторонку, как бы не было беды, вдруг любовь придёт нежданно, усмехнуться лишь в усы.

А весна уж не девчонка, девка, зрелая, в соку, сарафан её прозрачен, грудь и бёдра на виду.
Птицей лебедем вплывает, волшебством наполнив дни, май шалит, пред ней робеет, девка, больно, хороша.
Платье белое надела и строга не по годам, платье белое сирени, иль черёмухи в цвету.
Платье белое надела во черешневом саду, платье белое на свадьбу, не промокнуть бы в грозу.
Май шалит, грозой пугает, громыхает вдалеке, капли на землю роняет и весна вновь неглиже.
Платье тело облепило, всё прозрачное оно и весна вновь всем на диво запредельно хороша.
Май весну вновь раздевает и глядит во все глаза, дарит ей вдруг коромысло, чудо радугу дугу.
Тёплым солнышком обсушит, бросит капли серебра и листочки изумрудом все взыграют в свете дня.

"Он наслаждался телом девы, она же наслаждалась им!"

Случайно, где-то в мае, весенний дождик лился днём и радуга под солнышком блистала, синел далече окоём.
Блистали бриллиантами дождинки, в траве, листах и деревах, деревня, что в лесной глубинке, купалась в дождика струях.
А на околице деревни, где дождь хлестал, как из ведра, дивчина в луже танцевала, и дождь ласкал её власа.
Ласкал, её упруги груди, струился струями меж них, стекал по животу на ноги, грех сладострастья обнажив.
Весь сарафан промок давненько, под ним виднелся гибкий стан, он изгибался словно песня, лучами солнышка объят.

Блистали бёдра, руки, плечи, в той музыке весеннего дождя и брызги бриллиантами летели, став радугой весеннего луча.
Они струились и играли,  симфонией всей жизни и весне, а дева юная плясала, придав весь смысл земной красе.
Она кружилась в жизни танце, ей музыкой была весна, а дождь, как юноша влюблённый, вновь целовал её  уста.
Ласкал лицо, упруги груди, обнять пытался гибкий стан, стекал нахально, словно руки, в её интимные места.
Ласкал ей  бёдра, ноги, спину,  струями вновь стекал по ним, он наслаждался телом девы, она же наслаждалась им.

А Ветер рвал подол дивчины, к дождю дивчину ревновал, хватал подол её нахально, к земле дивчину пригибал.
А дева юная смеялась, ей безразличен ветер был, она в струях дождя плясала, и наслаждалась только им.
Им солнце радугу дарило, в брильянты капли превратив, а ветер рвал дождинок струи, ему не нравился жених.
Весна любви им пела песню, любуясь девой молодой, сердитый ветер лишь упрямо, качал надменно головой.
А дева юная плясала, объята струями дождя и в небе радуга сияла, на улице была весна.

P.S.

Они отплясывали лихо, в экстазе страсти и любви, ручьи бежали меж травинок, вновь возрождая к жизни их.
Так было издревле и вечно, питалась соками земля, ей нужен дождик, дождик майский, чтоб возродится вновь в цветах.
А дождь ласкал струями деву, её интимные места, взлетая брызгами и пеной, и падал оземь, жизнь даря.
Он растекался ручейками, в ложбинках матушки земли, шептал любви слова святые,  в объятья деву охватив.
А дева юная плясала, вся в струях майского дождя, земля же соки принимала, чтоб возродится вновь в цветах.

Отзывы на произведение.
http://www.stihi.ru/comments.html?2011/04/04/7091