Маньчжурия. 1945 ГОД. 2 часть

Мои патроны?как их мало;
я посмотрел на друга право,
но тут же я в бою опять забыт,
а друг мой бравый,на дне окопа он убит.

И зло,и плачь внутри застряли,
не продохнуть и не упасть,
колени так же всё дрожали,
а бой начат ,накал стоять.

И замешались наши судьбы,
в кровавом этом торжестве,
один придумавший погибший,
сегодня всё ещё в огне.

И нету Гитлера гиены,
но вот война ещё жива,
и чёрной злобою кровавой,
людей молотит всё она.

Задумался, трясу главою,
напалм и в лёгких, и в душе,
песок глаза мои щекочет,
а бой идёт и всё в огне.

Уже уставшею рукою,
забил я полный барабан,
мой ППШ,опять откроет,
огонь по рвущимся врагам.

Японцы тихо отступили,
опять летят снаряды к нам,
здесь не Берлин,здесь страхи жили,
а в небе лётчик ,смертник сам.

Мы наступали ,жарким днём,
пески облизывали ноги,
горело тело всё огнём,
жара в пустынях и тревоги.

Мой вещь мешок,остался худ,
немного хлеба ,и конина,
ноя съедаю половину,
а в фляжке кончилась вода.

Пошёл в перёд я к командиру,
он шёл как прежде впереди,
товарищ мой я громко крикнул,
нет у меня уже воды.

Он приказал мне торопится,
догнать извозчика с водой,
и снова в роту воротится,
с запасом всем воды живой.

Вот где пустыня ?!так пустыня,
барханы, холод ,и жара,
собралось всё здесь во едино,
и тут же рядом шла война.

Плечо устало,было всё в мозолях,
кровавый след от раны не зажил,
а ноги ныли больно ныли ноги,
я барабан патронами набил.

В сё шли к востоку,там гремело гулко,
опять стоять раздалось по цепи,
и снова я валюсь ,на раскалённой,
земле мне тесно словно на печи.

Глаза устали,плакали наверно?
не знаю я ,но хочется поспать,
а солнце превращалось в стерву,
и так пекло,ругаюсь, это же так спать.

Проснулся от удара по груди,
как сидя спал ,так и упал при взрыве,
дышать мешало что то  в этом дыме?
и крики обгоревшие бойцы.

Очнулся очумелый но живой,
спросил у проходившего солдата,
что было это ?бой или атака?
а он ответил,нет то человек.

Опять взорвался парень перед нами,
Японец камекадзе это был,
и жалко и жестоко что так с нами,
а человек,другой природой жил.

И сколько ни пробыли мы в боях,
ни как нам не узнать всю ту натуру,
Японскую науку и культуру,
там надо жить,наверное в веках?

А впереди,я ранен буду вскоре,
потом опять я в роту попаду,
из госпиталя старого прибуду,
потом опять я рану обрету.

Потом домой, в родную школу нашу,
учить детей наукам как всегда,
и в страшных снах,атаки камекадзе,
мне будут снится только иногда.


Моему дедушке посвящается.