Человек-спам

ЧЕЛОВЕК-СПАМ

Интернетчик Иванов решил бороться с одиночеством. Выйти на улицу было некогда, ноутбук работал круглосуточно, покинуть онлайн нельзя ни на секунду. Может, пригласить кого в гости? Оказалось, что некого, все друзья давно забыты. Даже позвонить некому, не то что дождаться чьего-либо звонка. И Иванов начал действовать. Он решительно налил себе кофе, достал из холодильника пиво, открыл следующую пачку сигарет, откинул фалды и уселся за клавиатуру ноутбука. Не глядя он набирал адреса сайтов знакомств, чатов, социальных сетей, блогов, регистрировался, чекинился, вступал в обсуждения, группы, сообщества, отмечал звёздочками и сердечками фото, видео, аудио, новости, комментировал действия пользователей, добавлял и добавлялся в друзья, ежесекундно менял статусы и аватары своих страниц, размещая на них всё подряд от музыки и роликов про автомобили до рецептов диет и картинок с собачками, моментально отвечал на любые письма, сам рассылал всем адресатам приветы, поздравления по всевозможным поводам, шутки, смайлики, улыбочки и скобочки. Через два дня Иванова уже знал весь мир. У каждого Иванов был в друзьях, в числе участников, среди подписчиков. Также как и количество контактов самого Иванова перевалило за миллионы. Не было такого уголка на планете, осенённого интернетом, хотя бы мобильным, где бы не появился Иванов. Раз есть интернет, то и Иванова уже знали, что-то о нём слышали, что-то отправляли ему и получали от него. Даже последний дикарь или младенец, лишь только научившийся нажимать всего на пару кнопок, знал, как найти в сети Иванова. Без Иванова не могли обойтись ни в одном ресурсе, его мнение было всем необходимо, везде требовалось его присутствие. Все поисковики выдавали ссылки только на Иванова. Он стал притчей, присказкой, символом, приметой, его персона превратилась в нарицательную, понятную на всех языках, Ивановым уже клялись, ругались, смеялись, пугали, в него влюблялись школьницы, за него голосовали пенсионеры, без него не обходился ни один тост, ни одна молитва, ни одна реклама и объявление об остановках в маршрутках, его имя повторялось и повторялось всуе. Мир уже не мог без Иванова. Иванов был нужен всем, везде и сразу. В каждом человеке, не только на экране компьютеров, но и в головах, на уровне ощущений и рефлексов уже присутствовало что-то от Иванова, что-то даже едва слышимое, виденное, еле уловимое. Всё теперь, благодаря Иванову, было как-то иначе, чуть-чуть, но по-другому. Он вошёл в каждый дом, в каждую семью, попал во все учебники и справочники, торчал из всех баннеров, флайеров и стикеров, приходил спамом, нападал вирусами, червями, оставался любимыми иконками, фоном рабочего стола, цитатами, статусами. Он навсегда изменил культуру людей, их привычки, обычаи, традиции, совершил революцию в их сознании и подсознании, не только на электронном и программном уровне, но внёс себя в генетический код всего живого. Без него стало невозможно представить земную цивилизацию и эволюцию. Он уже принадлежал не себе, а Вселенной, стал её законом, формулой и алгоритмом. Жители соседних галактик прозвали солнечную систему не иначе, как Центриолью Иванова. И, облетая её на внушительном расстоянии, чтобы не испортить своё навигационное оборудование излучением его посланий, которыми был переполнен эфир во всех диапазонах, всё-таки нет-нет, да и расшифровывали отдельные радиограммы от его имени, поражаясь тому, насколько может быть безграничным, неудержимым стремление некоторых вырваться за пределы. А в это время у самого Иванова остыл кофе, выдохлось пиво, закончились сигареты. Он дошёл до кухни, чтобы размять затёкшие ноги и чуть-чуть передохнуть, потом прилёг на диван с никогда неубиравшейся постелью, и ему вдруг стало хорошо и спокойно. Это его удивило. Не хотелось ни кофе, ни пива, ни сигарет. Дышалось ровно, а не рахитично как обыкновенно, аритмия сердца выпрямилась и тоже успокоилась до размеренного и умиротворяющего целительного такта. Колтуны в волосах не чесались, ногти не скребли судорожно всё подряд, глаза перестали вылупляться и бегать, укрывшись тяжёлыми веками, губы не шептали больше нечленораздельный вздор, а расслабленные полуоткрылись в какой-то полуулыбке. «Странно, скорее всего, это спокойствие ненадолго, - подумалось с тревогой и подозрением Иванову, - надо будет завтра придумать ещё что-нибудь»…