Духота

-Воздух! Мне нужен воздух! Дайте кто-нибудь глоток кислорода! Я задыхаюсь!
Мужчина сидел в комнате за закрытой дверью. Он почувствовал первые приступы кислородного голодания еще полчаса назад, когда у него внезапно закружилась голова. Тогда он открыл окошко – крохотное окошко под потолком, в которое едва пролезла бы голова. Ему стало немного легче просто от осознания, что сейчас с улицы в душную комнату зайдет свежий воздух, но… мужчина с ужасом заметил, что этого не произошло. Он просунул кисть руки через окно, пытаясь понять, а движется ли воздух вообще? Тот не двигался. Ни малейшего дуновения ветерка. Более того, он только сейчас заметил насколько тихо вокруг. Так тихо, что он слышал нескладное биение своего больного сердца и пульс, а вскоре от тишины в ушах зазвенело. Мужчина схватил стакан со стола, полный до краев прозрачной воды, но почувствовал укол в области груди и от боли и неожиданности выронил его. Стакан оглушительно разлетелся на острые крупные осколки. Вода пролилась на пыльный деревянный пол.
-Сердце… - Простонал мужчина. – Как больно…
Он аккуратно подошел к раковине, над которой висел аптечный шкафчик с зеркалом на дверце. Взглянув на свое осунувшееся лицо с распухшими веками и мешками под глазами цвета спелой сливы, он глупо улыбнулся сам себе, затем открыл шкафчик, чтобы извлечь лекарство.
-Все это бред… мне нужен свежий воздух, а не таблетки, которые садят мое здоровье. – Он сжал в ладони несколько кругляшей
 Но выйти на улицу не представлялось возможным. Его молодая дочь ушла. Не сказала куда, сказала, что скоро вернется. На днях она потеряла свой ключ от их с отцом комнаты и по привычке забрала оставшийся, заперев отца в четырех стенах. Уходила она загадочно счастливая.
-Надо же, который месяц не было никаких проблем с этим чертовым сердцем, а сейчас, как назло, разболелось, еще и воздух будто застыл на месте… чертовщина, бред… бред…
Он прокашлялся. В горле пересохло, и он взял стакан дочки, чтобы запить таблетки. Прибирать осколки не было сил. Мужчина сел на край своей узкой койки и понял, что встать он больше не может.
-Душно… очень душно… - Он расстегнул две верхние пуговицы рубашки, и расправил воротник пошире. 
-Где ты, доченька? Папка твой совсем плох. – Он немного рассмеялся, затем вовсе снял рубашку и трясущейся рукой сбросил ее на пол.
-Воздух… воздух… сердце…
В ушах словно гудит электрический ток.
-Плохо…
Грудная клетка начинает судорожно сокращаться.
-Голова… доченька, открой мне… мне нужен воздух…
Потихоньку паника цепляется острыми пальцами за затылок. Ужас от того, что он остался один, запертый в безвоздушном пространстве подкрался и заревел громко, словно живое существо, готовое убить.
-Воздух! Мне нужен воздух! Дайте кто-нибудь глоток кислорода! Я задыхаюсь!
Зрачки расширились. Лицо затряслось в такт груди, грудь – в такт рукам.
-Возуууууууххх!!! – Выдавил из себя мужчина и замычал. Он схватился за дергающийся остров кожи у левого соска, сжался и упал на пол.
Это было время, когда почти все жители разваливающейся коммуналки были готовы съехать в любой день, как только представится возможность. Время, когда все думали только о себе, не желая лезть в чужие проблемы. Когда каждый хотел скорее забыть соседей и это место, утерять связь с ним. Почти все, кто не спал и не был на работе услышали последний вопль мужчины за соседней стеной. Никто не сдвинулся с места, чтоб помочь. Никто.
Когда милая темноволосая девушка заходила в свой подъезд, окрыленная светлыми мыслями, ее встретила пара серых волчьих глаз. Старый дед, сжимающий папиросу меж пожелтевших от никотина пальцев, взирал на нее из тени, отбрасываемой густым разросшимся кустом винограда.
-Здравствуйте, Лев Фомич!- Прощебетала девушка.
-Душно сегодня. Воздух будто совсем не движется, видишь, даже дым ровной полосой тянется…
-Вижу. – Она улыбалась.
-В такие дни много сердечников дохнет.
Улыбка слетела с ее губ в тот же миг.
-Что… - прошептала она.
-Слышал недавно вроде батя твой орал тут как резаный.
Девушка бежала по ступенькам вверх до четвертого этажа, тяжело дыша, на ходу извлекая из сумочки ключ от двери в комнату.
-Ишь, прыткая. – Дед затянулся папиросой, прокашлялся и сплюнул мокроту. – А по мне так некуда там уже торопиться. Помер, ясное дело. Скоро все в этом гиблом месте помрем. Духота…
Она нашла отца на полу, как он упал туда двадцать минут назад. Поджав ноги и схватившись за сердце, он лежал, уставившись невидящими глазами на треснутый плинтус. Лужа из разбитого стакана давно высохла, зато растеклась новая – густая и бардовая, металлическая, если попробовать на вкус. Ее отец лежал среди крупных осколков, один из которых патологоанатом потом вытащит из его виска, подготавливая тело к похоронам.
На новую двухкомнатную квартиру милая сиротка переедет теперь сама.