Ху

поэма

Потянуло под утро с реки холодком.
Я дрожу в уголке на лежанке.
Отключили опять от тепла этот дом
За долги или просто по пьянке.
Подоткнуться с обеих сторон нелегко:
Руки сонные вялы и слабы.
Одеялко тибетское слишком тонко,
Да и кровь у меня, как у жабы.

Не подняться еще, но уже не заснуть.
Тело, словно в цепях, цепенеет.
Согреваю дыханием плечи и грудь
Там, где звенья всего холоднее.
К подбородку коленки – и снова дышать
Одноглавым печальным драконом…
С каждым новым рассветом минуток на пять
Я опять становлюсь эмбрионом.

Ах, изнеженность плоти! Вот с юга сосед,
Имя «Ван», остальное не помню.
Спит на досках в халате, в костюме чуть свет,
Чай, лапша – и бегом за торговлю.
Улыбается вечно кривой желтизной,
Похвалил его кто иль обидел.
Стоицизм по-китайски – природный, родной,
Он «Конфуция» сроду не видел.

А вот я прочитал «Лао-цзы» и «Мо-цзы»…
Или сходное с ним по звучанью.
Аж две полки в шкафу занимают отцы-
Основатели «дзена» и «чаня»!
Поумнел, полысел, сдал экзамен на чин,
О фарфоре писал сочиненья…
Но из ста мудрецов не открыл ни один
Тайну утром вставать без мученья.

Как вещал там монах? «С неподвижным лицом
Поднимаетесь медленно, плавно…»
Раз пятнадцать пытаюсь, но тотчас пловцом
В одеяло ныряю – прохладно!
Может, резко вскочить, напружинив живот,
Как гимнаст, безмятежно и ловко?
Но куда? Справа столик с лекарством, комод,
Слева ширма, внизу мышеловка…

Желтый пальчик свечи ночь свернул в полумрак,
Тени прыгнули в комнату дружно.
Весь процесс уложился в слова «кое-как»;
Иероглифов, право, не нужно.
В старом ватном халате с наклейкою «Хай!»
(Сувенир из поездки в Киото),
Я стою у буфета и пью «маотай»,
В сорок два алкоголь-оборота.

Три глоточка, не больше. Иначе вразнос
Полетит организм спозаранку.
Сам собою рукав наползает на нос
Для занюха. Привычно, в молчанку.
Как мучительно ждать приглашенья к столу!
(Свет дадут ровно в семь, без обмана).
Керосинка пуста, и краснеет в углу
Неисправная емкость пропана…

Впрочем, кто пригласит? Мы с подругой давно
Разошлись, словно пристань и лодка.
У хорошенькой гейши в программе вино
И дурманы, а после – наводка…
Не пойдет. Не хотелось бы. Не с кем. Ни-ни.
Отрицанья банальны и ясны.
Мрачны в бедной провинции ночи и дни,
А в богатой еще и опасны.

Все известно хунхузам*! А после гадай,
Кто навыл на тебя, намяукал?
Но для них я, пожалуй, большой шалопай,
Из богатства – коллекция кукол.
Вот любимый предмет «Виноград и Лиса».
Ишь, ты, рыжая, выгнула спинку!
Но какая от пыли на ней полоса!
И на лапке нашел паутинку…

За работу! Иду, утеплившись под стать
Настоятелю горного храма.
Нынче выпало мне малый двор убирать
От почти бесконечного хлама.
Возрождаются в склянках, флаконах, мешках
Детки новой химеры-вискозы,
И уже нереальны в лиловых тонах
Листья клена и ветки березы…

Тишина почему-то. Собаки молчат,
И соседи не греют моторы.
Отставляю метлу, и руками подряд
Собираю вискозные споры.
Как размножились за ночь! Как будто вокруг
Мегаполисы, вроде Шанхая.
Третий короб загружен дарами пьянчуг
И презенты еще у сарая…

Выхожу за ограду. Один. В темноту.
Там овраги спускаются к лесу.
Помню, тезка-поэт говорил про тщету,
Мир-де внемлет… Да, Желтому Бесу.
Не ищите в буддизме его и в синто,
Вне религий любовь к авантажу.
Не пройти, не ступить без рекламных щитов,
Вся планета – в развес, в распродажу…

Я к колодцу бреду за водой ключевой,
(Дома включат не раньше обеда).
Справа мне обещают «процент годовой»,
Слева «секс в телефоне» (беседа).
Сзади дорого орган желают купить,
Ну, а спереди – вырастить втрое…
Разрываю фонарика желтую нить –
Тучи скрылись, и я под луною.

До чего ж хороша! Разлеглась в вышине
И колючие звезды считает.
Ах, опасно бродить при осенней луне:
Слишком многих она привлекает.
Вон у сруба девица со гнутым ведром.
Пережду – как-то выглядит странно.
Неужели под юбкой махнула хвостом?!
Нет, почудилось. Утро туманно…

Вроде, нос изогнулся и вырос длинней?
(Мало выпил для эдакой чуши…)
Ох! Косынка упала, и прямо под ней
Заострились мохнатые уши!
Из-под верхней губы показались… нет-нет,
Близорукость – виновница шаржа!
Всюду тени и дымка – какой там рассвет,
Ночь глухая… Четвертая стража…

Если б так! Но светло! Ни тумана, ни туч!
Отбежала… Стоит за сосною.
Не глаза, а какой-то липучий сургуч –
Так и тянут к себе, за собою!
Я уже у колодца? Когда же успел?
У сосны… У лощины в начале.
А оттуда сквозят на меня, как в прицел,
Двух янтарных зрачков вертикали…

Резкий холод у сердца, и больно вискам…
Но в рубашку у ворота вшиты
Амулет «ба-гуа» – восемь мощных триграмм –
И камея змеи для защиты.
Разглядела, отпрыгнула снова к тропе
Усмехнулась губами, беззвучно,
И направилась чинно к ближайшей избе.
Не сыграло. И девушке скучно…

Как-то слишком легко, равнодушно ушла
Королева обманов старинных!
Так, скорее домой – без воды и тепла,
Но без этих улыбок звериных.
Отдохну вместе с куклами стиля ампир,
Лишь сверчок тишину потревожит.
Выходить в одиночку в ночной антимир
Надо реже. В компании – тоже.

Как же трудно с живыми! Не только с людьми,
Под вопросом и звери, и птицы.
А вот эти… другие… медком не корми,
Выставляют при встрече мизинцы!
Подойди и дотронься – и станем друзья
До конца… до полуночи лунной.
С искусителем в принципе ладить нельзя,
Даже если под ручку с Фортуной.

Ведь когда-то меня откровенно влекло
Необычное, дерзкое, злое!
С виду контур алмазный, на деле – стекло:
Сбой – осколки – и в них головою.
И намучившись с болью своей и чужой,
И познав естество авантюры,
Я укрылся в проблемный житейский покой,
Предпочтя фигурантам – фигуры

Из смолы и пластмассы. Лиса, виноград,
«Rozen Maiden» и прочие схемы…
Но стабильного духа обманчив фасад –
В кухне разума те же проблемы.
А за ними, кряхтя, возникает опять
Наваждения старая сводня.
Бриллиантовый сон – не хотите ли взять?
Или вас заберут – как сегодня…

Сорвалось! Я у дома. И первый этаж,
Словно в праздник, стреляет огнями.
Там надежная проза, а сзади мираж,
Древний ужас с ночными тенями.
Пусть дворы убирает улыбчивый Ван,
Местный с местною нечистью сладит…
Вот я в спальне. В столовой. Теперь на диван
С чашкой кофе и парой оладий.

А сейчас вытру пыль на античной лисе,
(«Ху» в Китае, «кицунэ» в Ямато).
Правда, прочие куклы обидятся все –
Я за ними слежу плоховато.
Так ведь самое время с чего-то начать!
Как обычно, мужская заминка:
Размышляю, где чистую тряпочку взять?
Есть, в кармане! Но это – косынка…
_________________________________

* хунхуз (китай.) – грабитель