Корабли лавировали-лавировали, да не выплыли...

Корабли лавировали-лавировали, да не выплыли,
и те семеро, покуда скитальца ждали,
утоляя жажду в колодце, со злостью выплевали
горечь ожидания в тёмную воду. Встали
все поезда и маршрутки этого города,
комом заткнув его хрипящее горло. В бороду
мегаполиса плавно стекает слюна, по цвету
напоминающая гниль забытого в луже букета
пылким Ромео, чья третья за месяц Джульетта
выбрала клуб посолидней, и ныне, раздета,
знакомится с физиологией и укладом
жизни среднего класса (вполне тому рада).

В рёбра столицы пальцами тычут бесы.
Если из этой кости и выйдет Ева,
то, распластавшись под железобетонным прессом,
будет двумерным искусством. Мудрое древо
больше походит на что-то по Фрейду; впрочем,
змей искушает не только тех, кто охочий
до знаний или на вырост страдает плотским:
скорость взросления юных растёт, и вскоре
уже не останется тех, для кого «две полоски»
значит сказуемое на уроках русского в школе.

Шире смотри на мир: замыкаясь, провод
времени давит шею, давая повод
не отыскать розетку, нащупав вилку
пляской похмельных рук. На соседний берег
не перебраться в кораблике из бутылки:
воском отлив фигуры чужих истерик,
нужно плыть, отправляя за борт бесценный груз.

Плыть, зная мёртвую воду на запах и вкус.

Март 2013