Придворная поэзия, забота о креслах...

...



...Должна ли поэзия непременно быть оригинальной? Согласно аполлонической, или классической, теории, вовсе нет, ибо признаком хорошего поэта является его способность выражать проверенные временем чувства в освященных временем формах, но с большей, чем его соперники, живостью, изяществом, выразительностью и знанием. Именно эти качества позволяли занять "Кресло поэтов". Аполлоническая поэзия - это, в сущности, поэзия придворная: ее произведения создаются для поддержания авторитета, дарованного поэтам королем (к которому относились как к Roi Soleil, [1] заместителю Аполлона), при условии, что они прославят в веках, какой он великий и ужасный. Ради сохранения своего положения поэты используют устаревший язык, формальные украшения и регулярный, уравновешенный и четкий размер, часто и красноречиво вспоминая события из жизни предков и заведенные ими порядки. Их похвалы на удивление похожи: ацтеки, прославляя своего Инку, называли его "вскормленным соколом, всегда готовым к бою", но именно это выражение нещадно эксплуатировали и валлийские барды раннего Средневековья.

Классическая техника, которую довели до совершенства эти барды, равно как и французские поэты эпохи Людовика XIV, и английские поэты "века Августа" в начале XVIII века, - безошибочный показатель политической стабильности, покоящейся на силе оружия. Быть оригинальным в такую эпоху значило быть нелояльным подданным или бродягой.

"Веком Августа" называют то время, когда поэты воспевают обновление сильной центральной власти после безпорядков, приведших к казни одного монарха и изгнанию другого, подобно тому как римские поэты (по указанию тогдашнего министра пропаганды и искусства Мецената) воспевали триумф Августа после окончания гражданских войн в Риме. Новая поэтическая техника основывалась отчасти на опыте современной французской поэзии (как раз наступал "золотой век" французской литературы) и отчасти на "золотом веке" римской поэзии. Модные десяти- и двенадцатисложные ямбические двустишия, изобилующие остроумными антитезами и точно соблюдающие пропорции, были заимствованы у французов. "Поэтический перифраз" как формальное украшение шел от римлян: ожидалось, например, что поэт назовет море "солеными глубинами" или "царством рыб", а огонь - "всепожирающей стихией".

Как первоначально возникла эта условность, было забыто; а возникла она из древнего религиозного запрета называть вслух нечто опасное, могущественное или зловещее. (Этот запрет до недавнего времени существовал но оловянных рудниках в Корнуолле, где страх перед эльфами не позволял шахтерам упоминать "сов, лис, зайцев, кошек и крыс, разве что обиняком", а также среди рыбаков Шотландии и северо-востока Англии, которые боялись рассердить эльфов упоминанием о свиньях, кошках и священниках.) Кроме того, римские поэты использовали поэтический стиль, словарь и синтаксис которого очень помог им приспособить латинский язык к условностям греческого гекзаметра и элегического двустишия, в результате чего английские августинцы разработали сходный набор выражений, пригодный, как они считали, для решения проблем метрики.

Прихотливое использование перифраз продолжалось и в эпоху классицизма в середине викторианской эпохи. Льюис Кэрролл мастерски пародирует современных ему поэтов в стихотворении