Восточная легенда. Часть 2 Конь

Вновь Вавилон и "круглый" стол вновь созван - 
Великие вершат свои дела.
А время будто вязкая смола
Для той, которой вкус любви был познан.
 
Она ведь заглянула не на чай,
Что подадут ей в золотом бокале.
Милы ей  Вавилона стены стали,
Пока он здесь, и Вавилон ей рай.
 
Течет по кругу соглашений шепот -
Вельможи не спеша смакуют думы,
И кажется, что кто-то ссыпал дюны
В часы песочные. Так раздражает цокот,
 
Что снизу сквозь открытое окно,
С той стороны, где сад Семирамиды,
Доносится. Как-будто конь ретивый
Гуляет там. О, как уже давно
 
Ее нога в саду том не ступала!
И как давно не таяла она,
И не пьянела, словно от вина,
В его глазах. Ох, как она устала
 
Решать проблемы многих без размену
На свои боль, любовь... Подали свиток,
Ряд подписей проверив, парой ниток
Его скрепила. И решив дилемму,
 
Не дожидаясь, пока кровь лозы 
Коснется кубка, тихо в тень ступила. 
Как-будто бы неведомая сила
Ее манила. Будто свет звезды,
 
Увиденной вдруг праздными волхвами,
Ей стук копыт звучал родным призывом...
И сердце вторило ему шальным мотивом.
И ноги вниз летели буд-то сами
 
Туда, где ждут родимые глаза.
Туда, где до дурмана крепко-сладки
Объятия, и можно без остатка
Дарить себя. Но вдруг слетит слеза,
 
Когда поймет, что зря она летела,
И в тайном месте нету ни души,
Лишь только конь. Ты глубоко дыши,
Чтоб спрятать слезы. А коню нет дела
 
До слез заморских дам. Ведь он же конь...
Но, видимо скакун ее заметил,
Ту, взгляд которой был безмерно светел
И резко так погас ее огонь.
 
Вот только от обиды страшной ей
И дела нет, что зверь все ловит взглядом,
Ее глаза, и смотрит так... лукаво?!
А, впрочем, ей сейчас не до коней.
 
Она устав, прикрыла тяжко веки,
А конь, почти неслышно подойдя,
Вдруг ткнулся мордой выше чуть локтя...
И прежде, чем из глаз польются реки,
 
Не думая, запрыгнула верхом.
А конь... Взлетел... над городом-столицей,
И понеслись вдруг крыши вереницей,
И стало неожиданно легко.
 
Внизу остались сад, дворец и храмы,
И необъятной ширины стена,
Ров львиный... Восхищением полна
Ее душа сама лечила раны.
 
А конь летел не унимая бега...
Вокруг тепло, тогда откуда снег?
И чуть знакомый, милый сердцу брег?
Фонтан бьет в чашу, что полна от снега...
 
И конь... Не конь... А милый сердцу рыцарь.
И вы с ним снова в городе Петра.
А ночь так бессердечно коротка,
Когда он вновь, так невзначай, приснится.