Хвост всему голова

выверну душу
мехом наружу взлетит
Моль Ностальгия
                глава 1.ХВОСТ ВСЕМУ ГОЛОВА
Мой самый первый Театр выглядывает из-за   школьной елки – это третий класс приготовил инсценированную песню и будет ее исполнять уже сейчас. А на импровизированной сцене трусишка Зайка серенький из второго класса - в спортивных ситцевых шароварах  с пришитым кроличьим хвостиком декламирует пушкинские строки:
…Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
 Себя в коня преобразив …
Под его негромкое лепетание  разворачивается действие: Конь тянет сани, управляемые Собакой. Костюмы  Коня  и Жучки отличаются хвостами  -  хвостом  дворняжки  весело вертит  ученица  в летнем платьице и зимнем платке на голове. Конь  ржет, бьет копытом-валенком в пол и цепляет  своим натуральным конским хвостом с репьями вату с елки, со скрипом протаскивает по деревянному полу тяжелые санки за елку, их провожают аплодисментами… Все, подошла наша очередь!
Важно  из-за ёлки появляется ученик  нашего класса (в вывернутом бараньем полушубке  с висящими по бокам карманами, сшитыми из вафельного  полотенца, но, что самое главное – с настоящим медвежьем хвостом! – такого кусочка меха нет ни у кого в деревне, только у Ваньки  отец охотник) -  выходит  Настоящий Медведь!  Он движется вразвалочку, как и подобает Медведю,  под наше нестройное, но громкое пение
Раз морозною зимой
Вдоль опушки лесной
Шел медведь к себе домой
В теплой шубе меховой.
Шел он, шел к своей берлоге
По проселочной дороге
И, шагая через мост,
Наступил лисе на хвост.
Лисица  Валечка – просто красавица, сзади рыжий хвост степной плутовки, а на плечах – черно-бурый мех. Она выскакивает, падает под ноги Медведя, кричит что есть мочи, а Медведь, пройдя по ней танком, прыгает на табуретку, уже выставленную щуплым и неказистым Витьком, изображающим дятла. Кто поверит, что это дятел, если  Витек прицепил куда надо и не надо раскрашенные гуашью гусиные перья! А ведь клялся, что подобьет из дробовика дятла, и мы ему верили…  Этот не очень веселый горе - дятел стоит на другой табуретке и учит жизни Медведя:
На сосне веселый дятел
Белке домик конопатил
И промолвил: «Ты, медведь,
Должен под ноги смотреть!»
После этих слов дятла Медведь валится мешком под елку, дятел, улетая,  уносит табуретки, а мы дружно ревём концовку песни:
С той поры медведь решил,
Что зимой нужно спать,
По тропинкам не гулять,
На хвосты не наступать.
Он в берлоге безмятежно
Спит зимой под крышей снежной
И доволен неспроста,
Что родился без хвоста.
На репетициях всем классом с жаром обсуждали последние строчки песни и полностью их забраковали – Медведь не может быть без Хвоста, это будет уже не Медведь, а некто в вывернутой шубе,  и наши предположения оказываются верными: зрители  в зале  прослушали нашу версию  с  открытыми ртами, реально веря  в происходящее. На зимних каникулах  - сразу после праздника -  я прочел роман Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна», и  в тридцатой главе наткнулся на удивительный эпизод, связанный с особенностями театрального  костюма героев романа.
Привожу в подтверждение довольно длинную цитату из романа, но она того стоит:
...Герцог взял большие листы оберточной бумаги и черную краску, намалевал афиши и расклеил их по всему городу. Вот что было в афишах:
В ЗАЛЕ СУДА!
ТОЛЬКО ТРИ СПЕКТАКЛЯ!
ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЕ ТРАГИКИ
ДЭВИД ГАРРИК МЛАДШИЙ
ЭДМУНД КИН СТАРШИЙ!
Из лондонских и европейских театров
в захватывающей трагедии
«Королевский жираф, или Царственное совершенство»!!!
Вход 50 центов.
А внизу стояло самыми крупными буквами:
ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ НЕ ДОПУСКАЮТСЯ
— Ну вот, — сказал он, — если уж этой строчкой их не заманишь, тогда я не знаю Арканзаса!
Весь этот день герцог с королем возились не покладая рук: устраивали сцену, вешали занавес, натыкали свечей вместо рампы; а вечером мы и мигнуть не успели, как зал был битком набит мужчинами. Когда больше уже нельзя было втиснуться ни одному человеку, герцог бросил проверять билеты, обошел здание кругом и поднялся на сцену. Там он стал перед занавесом и произнес коротенькую речь: сначала похвалил трагедию, сказал, будто она самая что ни на есть занимательная, и пошел дальше распространяться насчет трагедии и Эдмунда Кина Старшего, который в ней исполняет самую главную роль; а потом, когда у всех зрителей глаза разгорелись от любопытства, герцог поднял занавес, и король выбежал из-за кулис на четвереньках, совсем голый; он был весь кругом размалеван разноцветными полосами и сверкал, как радуга. Ну, обо всем остальном и говорить не стоит — сущая чепуха, а все-таки очень было смешно. Публика чуть не надорвалась от смеха; а когда король кончил прыгать и ускакал за кулисы, зрители хлопали, кричали, хохотали и бесновались до тех пор, пока он не вернулся и не проделал всю комедию снова, да и после того его заставили повторить все сначала. Тут и корова не удержалась бы от смеха, глядя, какие штуки откалывает наш старый дурак.
Потом герцог опустил занавес, раскланялся перед публикой и объявил, что эта замечательная трагедия будет исполнена только еще два раза, по случаю неотложных гастролей в Лондоне, где все билеты на предстоящие спектакли в театре «ДруриЛейн» уже запроданы; потом опять раскланялся и сказал, что если почтеннейшая публика нашла представление занятным и поучительным, то ее покорнейше просят рекомендовать своим знакомым, чтобы и они пошли посмотреть.
Человек двадцать закричали разом:
— Как, да разве уже кончилось? Разве это все?
Герцог сказал, что все. Тут-то и начался скандал. Подняли крик: «Надули!» — обозлившись, повскакали с мест и полезли было ломать сцену и бить актеров. Но тут какой-то высокий осанистый господин вскочил на скамейку и закричал:
— Погодите! Только одно слово, джентльмены!
Они остановились послушать.
— Нас с вами надули — здорово надули! Но мы, я думаю, не желаем быть посмешищем всего города, чтоб над нами всю жизнь издевались. Вот что: давайте уйдем отсюда спокойно, будем хвалить представление и обманем весь город! Тогда все мы окажемся на равных правах. Так или нет?
— Конечно, так! Молодец судья! — закричали все в один голос.
— Ладно, тогда ни слова насчет того, что нас с вами надули. Ступайте домой и всем советуйте пойти посмотреть представление.
На другой день по всему городу только и было разговоров, что про наш замечательный спектакль. Зал был опять битком набит зрителями, и мы опять так же надули и этих… Как вы помните, мошенники не дали третьего представления, а тайно убежали, прихватив выручку - четыреста шестьдесят пять долларов. Они уплывали от этого городка, гребя без устали несколько дней и ночей, так как им грозила нешуточная физическая расправа. Почему? 
Мошенники смогли бы  заработать  больше и избежать неприятностей, будь у них ХВОСТ НАСТОЯЩЕГО ЖИРАФА!
Уже студентом я  сумел отыскать этой удивительной вере в Чудо  подтверждение в солидных литературных источниках.
  В монографии «Золотая ветвь» английского религиоведа и этнолога Джеймса Фрэзера  есть похожий эпизод – северный шаман собрал  своё племя для разговора  с тотемным зверем – Волком. Шаман бьет в бубен, пляшет и  спрашивает у Волка  совета. Снова бубен и пляски, и вот уже с племенем разговаривает  Волк. На самом деле говорит шаман, он лишь цепляет себе волчий хвост, но все племя без отвара мухоморов видит и слышит реального  Волка. Фрэзер, конечно, писал скучновато, гораздо интереснее эпизод одной из новелл Джованни Боккаччо, собранных им в Декамероне.  Пылкий монах уговаривает молоденькую, но бедную крестьянку превратиться на время сельскохозяйственной страды в лошадь – пользы ведь больше! Для этого ей нужно всего лишь раздеться и встать лошадкой, а монах  прочтет нужную молитву, и, что самое главное! приделает сзади хвост…
                (продолжение следует)