На краю суровой ойкумены

На краю суровой  ойкумены   

      Я ходил  по городам  и сёлам –
      При слепом пророке  поводырь.
      Я мечтал, что старец своим Словом
      Приведёт к молитвам грешный мир.
      
      Сотню  лет  бродили мы.  И что же?
      Мне вдруг  стало стыдно  за людей,
      Чьи повадки  очень даже  схожи 
      С хищной сутью вымерших зверей.
    
      Понял я, стреляет старец  в  небо:
      Стрелы слов пронзают пустоту –
      Люди алчут праздности  и  хлеба,
      Люди  ищут  истину  не ту…
    
      Сладок мир иллюзий и обманов,
      «Золотые сны» земных владык
      На вершине спящего вулкана
      Для того,  кто думать не привык.
      
      Понял я, что сердце моё стынет,
      Что и я,  как все,  неисправим,
      И повёл пророка я  в  пустыню,
      Сатанинской ересью томим.
      
      Тяжек груз обмана  и  измены,
      Смраден груз  накопленных грехов
      На краю суровой ойкумены,
      В океане стонущих песков.
      
      
      И впервые я солгал пророку,
      Я сказал, что множество людей
      Притекло к нему сюда до срока,
      Чтобы знать об участи своей,
    
      О своём узнать предназначенье,
      О своём бессмертии  узнать
      Через смену  многих поколений
      Всех святых несущих  благодать…
      
      А вокруг стада камней лежали,
      Между  ними  ветер  прах носил
      И стихал у наших ног устало…
      И тогда пророк заговорил.
      
      Словно гром слова пророкотали,
      Словно  кто-то  небо  разорвал,
      Словно пробудился Кракатау
      И  на брег  погнал  «девятый вал».

      И случилось чудо: озарились
      Лбы  холмов чернеющих пустынь,
      И ожили камни, пробудились,
      И сказали камни нам: ''Аминь!''