Жданов, Рубцов и Дулов

В 60-е Игорь Жданов пишет о романтике дальних дорог: «Ветер странствий, пой и смейся, /Мчись, дорогами пыля, - /В первый раз струятся рельсы /И качается земля...»   Не было в 60-70 годы геолога, не знавшего песен на его стихи  «Тайгу» и «Дымный чай! А сегодня я случайно узнала, что они считаются народными песнями. И прекрасно, ведь нет выше похвалы и цели у поэта, чем стать по-настоящему народным!
 Заварен круто дымный чай,
Взлетают искры светлым роем,
Моя родная, не скучай!
Свистит в костре сырая хвоя...
Ты там не знаешь ничего,
Винишь, наверное, в измене,
А здесь тропою кочевой
Бредут усталые олени.
Здесь сопки в воздухе висят,
По пояс скрытые в тумане,
Из женщин вёрст на пятьдесят
Лишь ты на карточке в кармане...

Так получилось, что в 2000 году в ИД «Восточный ветер» Александр Дулов выпустил диск песен в своем исполнении на стихи разных поэтов. И тут Рубцов и Жданов оказались рядом: У Жданова две песни: «Тайга» и «Дымный чай», а у Рубцова «Отплытие». Мало того, что Дулов выпустил диск без согласования с авторами и наследниками, оба поэта были сильно подредактированы бардом, и теперь их будут петь в дуловской редакции!.. Стихи Жданова бессовестно сокращены на две строфы. Из них исчезли слова самые важные, те, что объясняют мировоззрение лирического героя, его бегство из уютного дома, от любимой, в поход, - в топи, неизвестность и неприкаянность:

Чтоб не лишиться правоты
И не мелькнуть случайной тенью,
Я здесь, на землях мерзлоты,
Поверил вечному горенью.
Мне, как блокнот и сапоги,
Необходимы в этом мире
Болота северной тайги,
Озёра Западной Сибири,
И эта ночь, и дымный чай,
И кедр с обугленной корою.
Моя родная, не серчай!
Свистит в костре сырая хвоя.

  Стихи же Рубцова наоборот расставлены. Дулов понапихал в них свои словечки, поломав смысл: получается, что поэт уплывает из мглистого детства в глупую, мглистую же юность. С чего бы она глупой стала? Рубцов отслужил во флоте и поступил в Литературный институт! Добавились такие идиотские эпитеты, что создается впечатление, что бывший школьник едет не в Ленинград, а сразу в ГУЛАГ: в промозглой мгле, из тьмы, тяжко...
   Каждый стих у Рубцова делится несистемной паузой, цезурой, сокращающей их с шестистопного до пятистопного ямба. Из-за самодеятельности барда исчезло дыхание этих пауз, авторская ритмика нарушена, исчезла задумчивость, появилась излишняя суетливость и приблатненность ассоциирующаяся с «Ванинским портом».

Размытый путь. /И вдоль /Кривые тополя.
Я слушал/ неба звук/ шум — была пора отлёта.
И вот я встал и /тихо /вышел за ворота,
/Туда/ Где простирались жёлтые поля,

И вдаль пошёл…/ А из дали/ вдали тоскливо пел
Гудок /совсем/ чужой земли, гудок разлуки!
Но, глядя вдаль /и эти/ и вслушиваясь в звуки,
Я ни о чём /ещё / тогда не сожалел…

Была суровой пристань / в этот / в поздний час.
/В промозглой мгле/ Искрясь, ВО ТЬМЕ горели папиросы,
И /тяжко / трап стонал, и хмурые матросы
/Из тьмы/ Устало поторапливали нас.

И вдруг /такой /тоской повеяло с полей
Тоской любви, тоской /былых/свиданий кратких!
Я уплывал… всё дальше/дальше/… без оглядки
На мглистый берег /глупой/юности своей.

В косых скобках - дуловские дополнения, прописные - удаление. Напевны и насыщены повторами сихи Рубцова. Почти в любом можно найти рефрены, композиционные закольцовки. Они легко ложатся на музыку, звукопись у Рубцова хороша.Ведь, это уже песни, изначально. Дулов не имел права вмешиваться в чужие стихи и переписывать их под себя.


БАРДЫ
         Игорь Жданов
Нацепив ордена и кокарды,
Второпях не достав лошадей,
Как ордынцы, нахлынули барды
На подмостки сырых площадей.
И под свист, под лихие фанфары,
Спотыкаясь и что-то крича,
Волокут вырезные гитары,
Словно пленниц толпа янычар.
Не щадят ни себя, ни другого,
Лишь бы выкричать душу до дна,
И звучит на истерике слово,
Только сила ему не дана.
Потому, что отдельно: гитары
И – походов кровавые дни,
Ведь не только гуляли гусары,
Но и головы клали они…
А домашние эти таланты
Все с ошибкой, как школьный диктант…
Как мне хочется быть дилетантом –
Погибает во мне дилетант.

                1989