Прерванная жизнь

Дымно, накурено.
Воздух окурком вышиблен.
Я озираюсь – кажется, беспросвет.
Новыми лицами я оживаю. Слышишь ли?
Слышишь ли возгласы сотен чужих газет?
Мерзко. Испорчено.
Числа в прямые просятся.
Многоступенчато
выстелен путь во тьму.
Искры с шипением к коже прилипли розгами.
Здесь все торгуются. Сдать тебя?!
Никому.

Ночью – подвалами.
Жизнь дневниковой записью
кем-то читается, кем-то, кто вновь не ты.
Я просыпаюсь.
Прервана жизнь.
Останемся
кровью чернильной, пролитой на листы.

2)
Жизнь оборвать – не выстрелом.
Всё во сто крат трудней!
Будь во мне – я
не выстою! –
будь во мне болью дней.
Длится в больничной бытности,
выпестована явь.
В окна.
В осколки.
Птицею
ноет мое: «Оставь!»

3)
И все-таки – один больничный день.
Таблетки утром ,вечером …
Слова
бегут из горла – не из-под пера,
не ощущают замкнутости стен.
И все-таки – навзрыд и без причин,
пока дожди по стеклам мерно бьют.
Моей тоски не вынесет твой суд,
и рот зажат – кричи иль не кричи.
И все-таки…
В моих путях – твои.
Так линии сойдутся на ладони,
и нас с тобой уже никто не тронет.
Герой не умирает молодым,
а лишь глотает жизни смертный дым
и просит не надежды, но покоя.