4. Дорога к замку Сатаны

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове .

О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуше рымит исполин –
Злопастный Брандашмыг!
 
Льюис Кэролл «Бармаглот»
Перевод Дины Орловской


Мерно шли вниз к замку Сатаны
деревья, кусты, перила, камни ступеней
в красных всполохах светотеней
пляшут в скалах адовой страны.

Копоть, треск, смрад от огня
топлённого на углях в жаровнях
жира нежных ляжек грешниц.
В чаде факелов едва видны перила лестниц.

Крики, муки, пытки, свист розг
слышны в гигантском рупоре воронки Ада.
Будто шприцем ввели трупный яд в мозг:
в сравнении гора Голгофа - место мира, лада...

Присно быть на ней - не под сенью Райского Сада.
Последний бал у Беса лишь предтеча
вечных мук, что назначат мне в кругах Ада -
лучше сразу пасть на сечи в поле от меча.

Было тошно от земной пищи.
Ком в горле жабой растопырил лапы.
Мысль пущенным камнем из пращи:
дороги нет назад. Вниз, вперёд - здесь все этапы.

Кролик бодро прыгал рядом взад-вперёд
как будто знал всё наперёд,
что будет хорошо и  весело.
Ему всё вокруг мурлыкало и пело.

Кролик вдруг мурлыкнул и исчез,
как на тропе войны индеец-ирокез.
Улыбками прилипли эполеты - чеширские коты.
«Эй, Кролик, где и кто ты?»

«Я, Братец Кролик - буркнул, спрыгнул с плеч.
Твой здравый смысл и здесь дал течь?
Давай плясать от печки, как величать мессира?»
«Зови меня Вик или Виконт без мессира и сира.

Братец, как стал ты вдруг котом?»
«Виконт, я многое могу, - оставим это на потом.
Героем сказок Кэролла могу стать заклинанием:

«Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.»

В себя вернуться - зеркальным заклинанием:

«Как мюмзики в мове.
И хрюкотали зелюки,
Пырялись по наве,
Варкалось. Хливкие шорьки»

«А мне, Виконту, как тебя вернуть?»
Виконт, придумай здесь, сейчас
волшебный текст и я вернусь сей же час.
Попробуем рискнуть?

Сложней всего мне стать с налёта Бармаглотом
приходится добавить две строки:

«О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик»

Я сам его боюсь — попроще эфирным стать котом
Итак, твои заклинания-строки?

Братец Кролик, например, такие:

«Кролик, кролик,
из одной улыбки кот
доведёт меня до колик.
Ты не кот.

Не полиглот, котоглот
Бармаглот.

Ты просто кролик,
Братец Кролик.»

«Неплохо. Запоминается легко.
Итак начнём. Я стану Бармаглотом.»

Раздался шип и вой и что-то страшное,
как грозовое облако с когтями и шипами,
надо мной повисло огромной пастью.
Я почти забыл текст-заклинание.

Потом в полузабытьи пробормотал
волшебные слова.
Тихо, тихо стало.
На Кролика бесшумно планирует сова.

Кролик с улыбкою ленивого кота
ударом лап, укусом рта
отгрыз сове и нос и шею.
Как следует полакомился ею.

Вокруг валялись пух и перья.
Я удивился своей победе на дуэли с тенью -
с этой чехардой зверья.
Ответил Братец на мысль Вика, откровение:

«Пока я тень — угрозы нет по определению -
изрёк торжественно плут Братец Кролик.
И всем, кто против нас, настанет вдруг конец, -
какой бы ни был он хитрец, законченный подлец!

И даже сонм чертовок и чертей
помочь не сможет Сатане
в его Аду, в его  стране,
где не жалеют ни детей ни матерей.»

Пора нам спать, как ни крути, -
завтра бал для новичков у Сатаны,
а нам идти еще идти...

Раздался звук стеклянных каблучков.
Уверенно к нам шли из красного кварца туфли.
Кролик не удержал испуг - их укус таков:
смертельней всех пауков и змей Земли.

Убить всю живность Ада
могут одной лишь каплей яда.
Не действуют на нечисть, Сатану, чертей.
Существ из сказок - плод воображения детей.

Внутри кварцита алого подменой
клубились луны, линий руны письмена.
Читать судьбу, что было, есть и будет
они могли и насылать на душу бред...

С ногами рядом смертельные рубины туфель.
Внутри раскрылся кошелёк или портфель -
листки бумаги с гербом лилий пали.
Туфли плавно взмыли в воздух и пропали.

Похоже на хетскую клинопись,
на руны хоббитов скоропись.
Ладно, разгадку мы оставим на потом.
Не знают шифра Кролик с улыбчивым котом.

Итак спать, спать, спать...
Взметнулся вверх Баргамлот
«Я тихо полетаю - открыл он пасть,
не проскользнет мимо даже крот.»

На утро валялись обрывки шкуры,
в крови скелет и хвост поленом.
Серый Волк подкрался ночью сдуру -
сам стал кучкою костей и тленом.

«Это ничего. Иван Царевич - конюх Беса,
а Серый Волк вожак на псарне.
Cпасают всех таких балбесов.
Видишь птицу на сосне?

Это ворон Nevermore, здоровый как собака.
Даже я его боюсь во всех своих обличьях.
Сгребёт в котомку кости, нырнёт под облака
и окунёт их с мёртвою водой ручьях.

Они срастутся. Мышцы, мясо нарастёт.
Потом кар-р-р к озеру с живой водой.
Замочит тело, волк оживёт и в полёт
к кормушке в замок с заслуженной едой.»

«Глянь на циферблат» - пора идти вперёд.
До полночи четырнадцать часов.
Ворота замка будут для гостей
и слуг чертей открыты настежь.

По дороге выглядывал то череп из кустов,
то рожицы чертей совсем еще детей.
Странно ни пить, ни есть - курить хотелось невтерпёж.
Решили сесть в кустах дороги на привал.

Братец Кролик превращайся-ка в гусеницу с кальяном.
И вот гусеница лежит на шляпке гриба,
лениво кольца дыма нижет вереницу.
В ножке гриба дверца и оконце — ну, почти изба.

Минут пять пауза. Вопрос: «Кто ты?»
«Поэт Виконт. А ты?»
«Знаю. Хочешь покурить?»
«Всё знаешь. Что тут говорить...

Переведи, пока есть время покурить.»
Даю всезнайке туфелек шифровку.
С ленцой достала лупу гусеница плутовка.
Я облако успел вдохнуть трубой кальяна.

Пока она уткнулась в лист пытливо, рьяно.
Листок вдруг бросила мне в руки.
Опять задумчиво пустила кольца дыма,
потом сказала, нехотя со скукой:

Ты нужен им живой сейчас в Аду
и если будешь с кем-то на ножах и не в ладу,
то хлопни СОС в ладони -
из ничего везде появятся они.»

«Как хлопать мне сигнал?»
«Ты сам подумай или лень?
Может мне сказать, что в дзэн
хлопок одной ладони?»

Гусеница вползла в грибницы дверь.
Сказала под конец: «ты туфлям верь
В ответ на помощь ты выполнишь
одну всего их просьбу лишь.

В  скрижалях сказано, что поэт
Вик туфельки из хрусталя вернёт
на ножки белой девы Белоснежки,
если вдруг добыть сумеет серьги

из красного рубина прозрачней капель
кровавых слёз невинных дев купели,
что Беса мать в ушах носила
пока сильна была, красива.»

Задумчиво Виконт продолжил путь.
Его всё больше охватывала жуть -
костлявыми руками сдавливала грудь,
вливала в горло плавленный свинец и ртуть.

Вот замок Сатаны - пришли точь-в-точь.
Прошли подъёмный мост через ров.
На зубчатой стене раздался трубный рёв.
Часы на башне пробили полночь.

Зловеще пала тишина.
В спираль свернулись
низина духа и вершина.
Вошли и не вернулись.


04.03.2013