Друг детства. Глава седьмая

7

Прошло два дня. Поль выглядел уставшим и бледным. Доктор не нашёл у него никакой болезни, и прописал полный покой. И только Климент знал причину недуга. Фанни не могла больше видеть ту самую злополучную картину, и решила её вернуть заказчику. В тот день она почти не сомкнула глаз, поэтому была вся на нервах. Молодой монах был в комнате с ребёнком, и она была совершено одна. Отбросив покрывало, которым было занавешено полотно, она в ужасе отпрянула. На картине что-то было не так. Во всяком случае, Фанни сразу заметила некоторые изменения. Лунный свет стал будто бы ярче, перепуганный конь стал напоминать живого, а пещера... Одного взгляда было достаточно, чтобы лишиться чувств. Женщина в панике побежала к сыну. Поль дремал. Теперь его всё утомляло, солнечный свет, пение птиц, даже детский смех за окном. Фанни приоткрыла дверь и жестом поманила Климента выйти к ней.
- Вы мне нужны, - выпалила она, кусая губы.
- Какая-то проблема?
- Картина. Она выглядит иначе.
Они незамедлительно вернулись в чулан, где с недавних пор находился неоконченный шедевр. Даже при тусклом свете зловещий пейзаж выглядел невероятно реалистично.
- Боже! – воскликнул Климент, перекрестившись. – Вы действительно ничего не трогали?
- Нет. С тех пор, как Поль заболел, я не могу работать. Все мысли только о нём. Вы тоже видите перемены?
- Конечно. Не могу поверить…
Он приблизился к полотну, чтобы как можно лучше рассмотреть все детали. Но зрение его не обмануло. Из чёрной пещеры шёл алый свет, и казалось, ещё мгновение, и он вырвется наружу. В этот мир.
- Я решила посмотреть на неё, прежде чем вернуть бельгийцу, - сказала Фанни. – А что делать теперь?
- Трудно сказать. Прежде мне не доводилось бывать в такой ситуации, но непременно должен быть выход. Господь всегда даёт испытания, чтобы научить нас чему-то, что-то объяснить.
- Научить? Поль заболел из-за того, что я согласилась на эту работу. Таким образом, я сама впустила зло в нашу семью, в наш дом.
- Зло повсюду, - произнёс Климент, отступив на шаг. – Но столкнувшись с тьмой, мы можем ощутить силу света…
- Пусть так. Но если бы я отказалась, то сын был бы здоров. Я знаю. Я в этом уверена. Следовательно, вся проблема в картине, если не будет её, то всё закончится.
Фанни рванулась на кухню, схватила острый нож, и возвратилась в чулан. Климент не сразу сообразил, что она задумала, но всё-таки вовремя успел её остановить. Едва только женщина в отчаянье замахнулась ножом, как монах перехватил её руку и вскоре обезоружил.
- Это не выход. Так нельзя.
- Зачем вы помешали мне? Зачем?
- Если вы причините вред картине, это ничего не решит.
- Но зло исчезнет, - растирая слёзы по щекам, промолвила Фанни. – Не будет картины, не будет и беса. Разве не так?
- К сожалению, слишком поздно. Да, и просто опасно сейчас трогать это полотно, потому что может пострадать ваш сын.
- Я не понимаю.
- Зло выбрало место обитания. Более того, бес смог проникнуть в тело Поля, и теперь высасывает из него жизненные силы. А если вы уничтожите картину, то последствия могут быть катастрофическими.
- Как же тогда быть? Подскажите!
- Я и сам ищу ответ, - опустив голову, признался молодой монах. – Но понимаю, что только ваш сын способен изгнать нечистого духа.
Фанни устало опустилась на стул. Климент должен был вернуться к своему подопечному, но не мог оставить несчастную женщину в таком состоянии.
- Значит, нужно отправить картину как есть.
- Да, совершенно верно. Пусть так.
- Но у нас нет лишних денег, - вздохнула Фанни, сжав виски.
- Зато вы можете написать заказчику письмо, и сообщить о своём отказе от работы. Я уверен, что он лично приедет сюда.
В тот же вечер, Фанни отправила послание по указанному адресу, и с волнением стала ждать ответа. Климент вошёл в комнату к мальчику и застыл на месте. Поль сидел на полу и горячо молился, это было видно по его просветлённому лицу. Возле него металось и шипело чёрное облако, которое старалось привлечь к себе внимание. Молодой монах присоединился к молитве. Ему так хотелось помочь Полю, и всё же он понимал, что каждый из нас сам подпускает к себе зло, а значит, способен при помощи веры полностью очиститься. Мальчик не открывал глаз. Баф звал его по имени, смеялся и плакал, но Поль отвернулся от него. Он больше не смотрел в его сторону, больше не хотел с ним играть и даже не замечал своего друга. Исчерпав весь запас хитростей, Баф вылетел в окно, что-то бормоча.
- Слава богу! – воскликнул Климент, после паузы. – Он улетел…
- Это только передышка. Он играет. Не верит, что всё кончено.
- Я рад это слышать. Значит, совсем скоро он покинет твою жизнь навсегда.
- Мне нужно знать, что с ним будет дальше, - сказал Поль, снова устроившись под одеялом. – Если ему угрожает опасность, то я не смогу так поступить.
- Разве ты не хочешь избавиться от этого назойливого монстра?
- Не говори так про моего друга. Да, он гадкий и вредный. И злой иногда.
- Он не просто злой. Через него тьма хочет украсть твою душу.
- Как это «украсть душу»?
- Я постараюсь объяснить, чем грозит тебе подобная дружба.
Молодой монах сел напротив мальчика, и принялся подробно объяснять кто на самом деле Баф, и чем это может кончиться. Он говорил с таким пылом, что его взгляд приобрёл иное выражение, а на щеках появился румянец.
- И нет иного решения? Он непременно должен погибнуть?
- У меня нет опыта в таких делах, но я думаю, что на всё боля божья. И потом, мы боремся с тьмой, а значит, на верном пути.
- Я не могу так поступить со своим другом.
- Неужели, ты согласен терпеть подобные мучения? – вздрогнул Климент. – И ради кого? Ради беса. Невероятно. Меня удивляет твоё упрямство, или это просто каприз.
- Каприз. Я согласен. Пусть так. Но Баф не должен пострадать. Я не смогу спокойно жить, зная о том, что причинил ему зло. Чем тогда я буду отличаться от них? Скажи мне.
На этот вопрос у него не было ответа. Молодой монах впервые задумался о том, что мальчик намного мудрее, чем его наставники, более взрослые и опытные люди. Так, где же истина? И кто прав? Монах, соблюдающий все каноны или маленький мальчик, преданно любящий своего друга?

Художник Thierry Duval.