Расплата

Отрывок из поэмы "Царская невеста"

            *   *   *
Палач в Москве жил словно на отшибе.
Соседей сторонясь, не потому,
Что был на них в какой-нибудь обиде,
А так, за отношение к нему.

Как будто всё, что он по службе делал,
Постыдным было, а не ремеслом.
Что кровью жертв рука его смердела,
А сам он не палач, а костолом.

«А пусть Христос рассудит на небесях,
Кто виноват, кто прав, а кто святой…»
И вспомнил, что князька вчера подвесил
На перекладине, вниз головой.

Сказал, что если будет запираться,
Пусть не пеняет, дело не хитро.
Тогда ему за крюк придётся взяться
И вновь подвесить князя, за ребро.

А князь висел, подвешенный за ноги.
Здесь, в Пыточной, полутемно.
Подъячий ждал. Он повидал тут многих,
Потом заговоривших всё равно.

Сознается. Дворовые девицы
И сам отец, на образе клянясь,
Здесь показали-«По за той седьмицей
Их навестил, приехав в гости, князь.

И дочь их Марфу, встретив, угощает
Отравой в персике, а где купил - невесть.
И уговором скушать заставляет,
Чтобы невесту царскую известь.»

Так записал подъячий на бумаге,
Сняв с них по делу оному допрос.
Его заверив в клятвенной присяге,
Как их ответ на заданный вопрос.

Теперь осталось получить признанье.
Но князь Темрюк, с утра вися как труп,
Ногами вверх, не приходил в сознанье,
С оскалом рта и посиневших губ.

--А ну-ка, разбудить его плетями,
Да посильнее, чтоб заговорил.-
Очнувшись, князь зашевелил руками
И, словно зверь подстреленный, завыл.

Спустили на пол, облили водою.
--Что, князь? Я вижу, ты набрался сил.
Теперь давай, поговори со мною.
--О чём? --Как ты царицу отравил.

Подъячий тоже не любил черкеса.
Князь упирался --Не было того.
Всё, что в бумаге писано - от беса,
С желанием оклеветать его.

--Так говоришь, что бес купца попутал?
Тебе бы, князь, здоровье поберечь.
А за враньё, как приказал Малюта,
Придётся пятки над огнём прижечь.

Палач, раздуй-ка нам жаровню, милый,
И сделай князю то, что прикажу.
Покличь подручного, тащите силой,
Чтоб был сговорчив. --Нет, я сам скажу !!

--Что ж, признавайся, - произнёс подъячий,
Не повышая голос никогда.
Добавил --Память то вернулась, значит.
Бывает от испуга, вот беда.

Я, князь, давно готов тебя послушать,
Спокойно побеседовать с тобой.
Я, милый из тебя бы вытряс душу,
Малюта приказал, чтоб был живой.

Да развяжите путы, утомился.
Ну? --Бесу удалось меня смутить.
Ради чего б мне к Марфе подступиться,
Тем более - царицу отравить.

--Опять темнишь. Смотри, палач скучает.
--Принёс ей персиков. Она была
Довольная, она их уважает.
Сказал, что с Государева стола.

--А как же яд? Другие ж не болели.
--Так яд то был запрятан лишь в одном.
--Ты нелюдь, князь. Тварь в человечьем теле.
Жаль, не судья я. Встречи жди с царём.
            *    *    *
Царь терпеливо выслушал черкеса.
Как бы не слыша. Помертвелый взор.
Внимательно, как будто с интересом,
На посохе рассматривал узор.

Малюта, славно разбираясь в лицах,
Считал, что вот немедленно, сейчас,
Царь выпрямится, глянет на убийцу
И наконечником ударит в глаз.

Однако он мог тоже ошибиться.
Вот князь замолк. Царь, опершись о стол,
Мрачнее тучи вышел из темницы,
Поднялся по ступеням и ушёл.

--Что, Государь, мы сделаем с убийцей?
На кол посадим, на цепи сгноить?
--Нет, слишком просто, это не годится.
Вели на Лобном месте сруб срубить.

Живьём его сжечь надо, нечестивца.
Чтоб неповадно было и другим
Ножи точить на трон. Пусть вся столица
Посмотрит, как он превратится в дым.

На завтра плотники соорудили
Сосновый крепкий сруб вблизи Кремля.
Глашатаи о казни возвестили
Любимца бывшего Государя.

Казнь близь Кремля была обычным делом.
Не счесть голов, отрубленных сплеча.
Толпа при виде крови словно млела,
Любуясь сильным взмахом палача.

Поймав воришку - отрубали руку.
Изменников - лишали головы.
Казнь - это развлечение от скуки,
Правы ли судьи или не правы.

И в этот раз народ валил толпою.
Двенадцать раз пробило на часах.
Все ждут - ворота Спасские откроют
И выйдет князь, закованный в цепях.

Вот он выходит. Цепи зазвенели,
В кольце стрельцов предстал перед толпой.
Такой ли был он - минула неделя,
А он считай, что мёртв, хотя живой.

Остановив у самой стенки сруба,
Убрали цепи, сняли сапоги.
Палач Никитка, ласково, не грубо -
--Что грустен, князь? Чай, встал не с той ноги?
               
А мы тут для тебя сложили баньку.
В подвалах ты от баньки поотвык,
А тут попаришься, какая печка, глянь -ка !
Али ты к русской баньке не привык?

Ну что ж, голуба, полезай в колоду,
Там тесновато, рук не вскинешь врозь.
Прощайся с князюшкой, честной народец,
Последний раз с ним видишься, небось.

Над шуткой палача народ смеётся.
А что ему, по князю горевать?
Стрельцы, спустив его на дно колодца,
Гвоздями стали крышку прибивать.

Палач Никитка, на помосте стоя,
Смотрел, как носят груды сушняка.
В Замоскворечьи, за Москвой-рекою
Видна стена далёкого леска.

Царь, сидя на коне, взмахнул рукою,
Стрельцам у сруба дал условный знак.
И факелом взмахнув, как булавою,
Стрелец забросил факел на сушняк.

А пламя, словно зверь многоязыкий.
Лизнуло стены сруба, не щадя
Того, кто там, внутри, исходит в крике.
В истошном вое, в пламени горя.

И час спустя, огонь, сожрав до крошки
Всё, что могло гореть и утомясь,
Притих, как сытый зверь. Лишь головёшки
Ещё играли искрами, дымясь...
              *   *   *

Полный текст смотри " Царская невеста"