Сон о древней Руси

                1

          Сизой дымкою тумана,
          Капелью утренней росы.
          Деревня русская объята,
          Старообрядческой Руси.

          Рассвет рассеял плёнку мрака,
          Крик петушиный там и тут.
          Семья Ермолы с тихим храпом,
          Сном убежит от бренных пут.

          Им расслабляться не предстало,
          Хозяйство требует уход.
          Вот и корова замычала,
          Баран заблеял, вот урод.

          Зевнул Ермола, крякнул звучно,
          Костями смачно похрустел.
          Поднялся с тёпленькой постели,
          И половицей проскрипел.

          Анфиса ждать себя не стала,
          Коль муж на "боевом коне."
          Привстала, космы расчесала,
          И в хлев помчалась в зипуне.

          Убрав навоза накопленье,
          Скоту дав сена и корма'.
          Любимой Доне вымя цедит,
          Семье на завтрак молока.

          Но и мальцы не долго дрыхли,
          За папой с мамой подались.
          Один с косой, другой с мотыгой,
          А третий маленький кажись.

          Кипит крестьянская работа,
          Рубахи потом пропитались.
          Их спины редко разгибались,
          Несёт свой крест Руси босо'та.

          А на окраине селенья,
          Дубрава старая стоит.
          Прошло немало поколений,
          Она всё в памяти хранит.

          Юнцов влюблённых принимала,
          В ветвистый свой поло'г.
          Привалом путника встречала,
          Коли бедняга занемог.

          От правосудия скрывала,
          Бандитов всех мастей.
          Но от купчины пострадала,
          Попортил богатей.

          Ему купечески палаты,
          Из дуба в самый раз.
          И колыхнулася дубрава,
          И простонала в первый раз.

          На смену младняка пролесок,
          Внучата павших стариков.
          Стволы окрепшие и ветви,
          Вблизи от скорченных пеньков.

          Соседка - роща белоствольна,
          Кичится сочною листвой.
          Кудрявым павам шлю я эхо,
          И наслаждаюсь тишиной.


                2

          Как-будто там я очутился,
          Веков так пять тому назад.
          И несказа'нно удивился,
          О как я перемене рад.

          И вот к Ермолке я под вечер,
          К его натруженной семье.
          С бутылкой водки для знакомства,
          Он встретил, сели на скамье.

        - Анфиса, собери покушать,
          Достань ядрёный морс и квас.
          Сказал Ермола: "Медовухи!"
          Затем и я подал свой глас.

          Я удивил произношеньем,
          И брякнул, что с других времён.
          Он поперхнулся от виденья,
          Стал сомневаться, явь иль сон?

          Когда достал бутыль с напитком,
          Ермолка выпятил глаза.
          Таких посудин он не видел,
          В сарае мекала коза.

          Я предложил для пользы дела,
          По чарке выпить, в самый раз.
          За связь времён мой тост,
        - Пельменей! Анфиса нам пода'ла таз.

          Тот таз не наш, гораздо меньше,
          Ну что-то вроде котелка.
          А рядом пряности, соленья,
          Копчёный окорок телка.

          Да их босота - не босота,
          Нам так бы жить, я удручён.
          Мне возвращаться неохото,
          Побо'ле пусть продлится сон.


                3

          С Ермолой стали корефаны,
          Стал по хозяйству помогать.
          В лугах выгуливал корову,
          Овец учился подстригать.

          А банька - это просто диво,
          Из брёвен сложена она.
          И веники из той дубравы,
          Трещит от них моя спина.

          Привёл соседку мне Ермолка,
          Кровь с молоком, шикарный бюст.
          Зовут Миланьей, вот так баба!
          Я с ней на сено, вот же хлюст.

          Да, наши женщины не ро'вня,
          Те стать и нежность, наши - хворь.
          Те отдают себя желанно,
          Корыстны наши, ты не спорь.

          А за околицей речушка,
          Прохладна даже в жаркий день.
          О сколько рыбы, это ж надо!
          Байкальский даже есть таймень.

          В полях коло'сится пшеница,
          Поо'даль просо и ячмень.
          Богаты нивы, золотисты,
          И долог жаркий летний день.

          Скрипит телега на извозе,
          Везут мешки и короба.
          Кипит крестьянская работа,
          Долой усталость, хвороба!
*************************************************
          Ну вот видение исчезло,
          Мой сон рассеялся, как пыль.
          О где ж ты Русь моя былая?!
          Мой сон не сон, он будто быль.

          29.04.2007.

          ПРОШЛО ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ.
         
                4

          Прошло четырнадцать лет к ряду,
          Вновь вижу я свой давний сон.
          В Руси я древней появился,
          Ермолин вижу я загон.

          Загон для по'стрига овчины,
          Как и для всякого скота.
          Вновь слышу крик я петушиный,
          Какая дивна красота.

          А вот и он, хозяин, вышел,
          Затылок свой чуть почесал.
          И прямиком пошёл к телеге,
          С трудом коня к ней подогнал.

          Тут я не выдержал и свистнул,
          Он обернулся и застыл.
          Ему я: "Это я, Ермола,
          Со мной ты в прошлом сне кутил."

          И он обмяк тогда, с улыбкой,
          Сказал, что рад увидеть вновь.
          Добавил, надо съездить к свёкру,
          Что взять меня с собой готов.

          Без колебаний согласился,
          И вот мы катим в край села.
          Смотрю старик с избушки машет,
          Напряг Ермола удила.

          Свёкр оказался благодушным,
          Когда узнал откуда я,
          Чуть бедный с лавки не свалился
          И покрестился на меня.

          Моя одежда удивила,
          Как и обувка, и часы.
          Смотрел дедок, как на святого,
          И гаркнул бабке: "Жбан неси."

         "Да на дворе нам стол накрой ка,
          Ермолка, ну ты брат даёшь.
          Доставил с будущего парня,
          Ко мне:"Ты пьёшь или не пьёшь."

         "Ты в этом дед не сомневайся,
          Стакан легко махну, другой.
          И в наши времена бухают,
          Нет слаще водки дорогой."

          Прошли столетья, ну и что же,
          Спиртное так же всё в цене.
          Старик налил по чарке стоя,
          И брякнул: "Истина в вине."

          За разговором и попойкой,
          Завечерело уж вокруг.
          Забыл Ермола цель поездки,
          Да ладно, позже вспомнит вдруг.

          И так не вспомнив мы уснули,
          Нас бабка всех на сеновал.
          Три мужика, в отключке трое,
          С утра - похмельный ритуал.

          И новый жбан, чуть-чуть поменьше,
          С погребки бабка достаёт.
          Ну и конечно же солений,
          Грибочков с тыквой достаёт.

          Похмелье - новая знать пьянка,
          У свёкра мы второй уж день.
         "Что с жинкой и детьми, Ермола?"
          А он мне грубо:"Пшёл ты в пень."

          Я понял приставать не гоже,
          Коль сам виновник торжества.
          Тут вспомнил сразу о Миланье,
          Мол как, жива ещё вдова?

         "Куда ж ей деться, вспоминала,
          Всё о тебе, куда исчез.
          Сначала было унывала,
          Потом сосед в потьмах залез."

         "Но с ним Миланья раз, не боле,
          Сейчас одна всё да одна.
          Так что давай дерзай братишка,
          Её изба отсель видна."


                5

          И припустился я к Миланье,
          Чего тянуть, коль сон в обрез.
          Она стояла у калитки,
          Я с ходу целовать полез.

          Брыкаться милая не стала,
          Грудь набухала подо мной.
          Она меня в засос лобзала,
          И потянула в дом с собой.

          О как милей и краше стала,
          Разделась быстро и легла.
          И на кровать с периной белой,
          Меня в волненье увлекла.
            
          Мы голод сексом утоляли,
          Любили, как в последний раз.
          Тем боле вовсе мы не знали,
          Когда судьба сведёт вновь нас.

          Перины мокрые от страсти,
          Ты соблазняешь вновь и вновь.
          Я в твоей власти, что за чудо?!
          Как упоительна любовь.

          Мы так с тобой и не уснули,
          Боялись лучшее проспим.
          Друг другу рьяно отдавались,
          В грехе тела совокупив.

          Меня оставив на минуту,
          Вернулась с крынкой молока.
          Парного я не пил лет десять,
          Хотя б во сне напьюсь пока.

          Но чувство пробужденья вскоре,
          Меня к прощанью подвело.
          Обняв Миланью я сказал ей,
          Что буду помнить я её.

          С Ермолкой не успел проститься,
          Сна рассосалась пелена.
          Как мал лимит часов заветных,
          И спит ещё моя страна.

          25.12.2021.