Современная баллада

         Посвящается сыну Владимиру.
               
Первая часть.
               
1.
Однажды сумрачной порой,
Задумавшись о дне минувшем,
С пути я сбился,  и горой
Возник курган, смущая душу.
Зари вечерней теплый луч
Еще светился на вершине,
Но тьма густая синих туч
Уже тянулась по низине.
Я заглушил мотор и дверь
Открылась мягко, с легким стоном,
Как будто рядом дикий зверь
Вздохнул, тоской неясной полон.
Погасли фары – тишина
Еще ясней и глубже стала,
Невольно вздрогнув: а луна?
Я оглянулся -  тенью алой
Слегка светилась в вышине
Верхушка облака, но ниже
Клубились тучи в пелене,
Ночная тень ползла все ближе.
И сквозь прозрачно-нежный звон
Степных цикад зеленокрылых,
Услышал явственно, как стон
Понесся средь холмов унылых.
            2.
Сгустилась ночь. Огней маяк
Уже зажегся в стороне,
Проехать к городу -  пустяк,
Но отчего так грустно мне.
Тоску словами не унять:
Она сидит немой занозой
И душу я не мог  понять
В плену обыденности прозы.
 - Все поэтическая ложь,
Обман, навеянный веками.
Но почему глухая дрожь.
Меня пронзила, когда камень
Я поднял, и он лег в ладонь
Сухой и теплый, так надежно.
Что показалось, дикий конь
В нем бьется сердцем осторожным.
Стремительным прыжком на взлет
Не в силах вырваться на волю
Не умирает,  не живет
Исходит лишь тоской живою.
           3.
Курган стоял громадой дум
И осветив его лучами
Я вдруг увидел: волей лун
Он просыпается ночами.
Уехал я в пространство
 Смеясь негромко над собою
И убегали прочь мечты.
На миг лишившие покоя.
А ночью долгой снился мне
Во сне летучем и реальном,
Полет в тревожной тишине
Над степью беспредельно дальней
Беззвучно падали слова:
«Приди ко мне порою лунной
Когда полынная трава
Поет в тиши степные руны».
Рассвет жестоко оборвал
Живого сна очарованье
И скрылась гордая луна
Презрев холодный гнет сознанья.

    Вторая часть.
              4.
Промчался год. И вот случайно
Среди заброшенных кассет
Нашел я камень. Шепот тайны
Искрился радугой в росе.
Коснувшись твердого излома
Я вспомнил сумрачный курган
И тишину ночного холма
Тоски внезапной ураган.
Вдруг свет, блистающе-огромный
Ворвался белым серебром
Волной прерывистого грома
Бил ветер, распахнув окно.
И хлынул ливень. Истекая
Бледнели тучи. Синева
В седом тумане исчезая
Все пеленой заволокла.
Завелся двигатель послушно,
(А он признаться, барахлил)
И веером разбрызгав лужи
Помчался к выезду. Он был
За эстакадой. Влажным блеском
Шоссе дрожало. У реки
Уже разматывали леску
В святом азарте рыбаки.
    5.
Вдали, над степью суходольной
Бледнея, лик луны светил.
Вздохнув, сказал себе: « Довольно»,
Когда капризный клев утих.
Я выбрался наверх, где ивы
Стояли в сонной тишине
Трава светлела в каплях ливня
Небрежный ветер в глубине
Срывал с ветвей жемчужным роем
Росу. И темный след за мной
Вился по спутанной хмельною
Траве, что жег июльский зной.
    6.
Прервал внезапно путь небыстрый
Мне камень, вросший вглубь земли.
Сквозь засыхающие листья
Увидел выточенный лик.
Очистив от гнилого праха
И нанесенного песка
Увидел как гримасой страха
Скривлен его немой оскал.
На ум пришло, конечно, первым
В музей его… Пустая мысль!
Порядком потрепала нервы
Бюрократическая слизь.
Нет, пусть лежит в степи, как прежде,
Овеян ласкою лучей.
Не развлекая сплин невежды
И навсегда для всех ничей.
Бессильной каменною глыбой
Лежит когда-то грозный  Ид
Но время цепью прихотливой
Вьет истуканов новый вид.
–Язычество у нас в крови,
Его не выжжет даже атом,
Мир талисманами обвит
Всех типов от Луны до платы.
Так думал я, бредя к машине,
Светило солнце в вышине,
И улыбнулся я: – Отныне
Пусть будет талисманом мне
Смеющееся негой солнце
На тихой утренней заре,
Когда душа сама смеется
По-детски вымокнув в росе.

Третья часть.
   7.
А время шло неощутимо
И капли дней точили годы,
Чудесное скользило мимо
Лукавой прелестью природы.
Плен Интернета был сильней
Степного таинства кургана,
И зов загадочных теней
Померк  в рябой  глуби экрана.
В нем виртуальность бытия,
Пронзив собой спирали мыслей,
Стремилась превзойти себя
Слияньем вечных лжи и истины.
Забыв  о времени, да обо  всем
Сидел до болью жгущих спазмов,
Глядел в дрожащий окоем,
Охвачен видео-маразмом
Компьютерного миража
В безумии техно- иллюзий,
И блеск цветного витража
Мир до дисплея сузил.
Глушил таблетками я боль,
К утру стучавшую в затылке.
Бессонницы  ночной пароль
Звучал во мне молитвой пылкой.
Программы автор – раб программ.
Одно усвоил я железно.
На платах выстроен мой храм.
Жрецы  в нем бесполезны.
Весь мир я подчинил себе
Сухою логикой расчета.
Изгиб, танцующий в волне
И тайну птичьего полета.
Манил нас магией числа
Мир от Платона до Сальери.
Что истина как бит проста
Мглой утомленный,  я – поверил.
В азарте пробужденной мысли
Я обратился вглубь души,
Точнее,  скрытого в ней смысла.
Пытаясь разгадать тот шифр.
Что прячет за собою тайну
Неподчиненную словам.
Параметры нашел случайно
Решив поверить векторам.
Комплексных чисел измеренье
Легко вместилось в алгоритм
И – долгожданное  мгновенье !
Тот вечер стрелами горит.
Я ввел начальные условья
Включился алгоритм "Курган"
И на экране вышло слово:
Вопрос? И я его задал.
Минуту , целую минуту
Мозг электронный промолчал.
Менялись векторы так круто,
Что видеть глаз не успевал.
Отвел я взгляд и тут заметил,
Что вздох невольно задержал.
Мерцанье окончено. Ответил.
Внезапный страх меня сковал.
И, рассердившись на себя,
Я посмотрел в туманный свет.
Светились яркие слова:
- Вопрос не точен и ответ
Быть может дан лишь приближенно.
Найти Курган. Встречать рассвет.
И быть с луною осторожным.
Разочарован,  я вздохнул.
Другой вопрос набрал мгновенно
И монитор стрелу метнул
Пронзившую витку Вселенной.
Вдруг пелена ассоциаций
Меня на миг заволокла.
Так Витязь на изломе странствий
Стоит у скального столпа,
Читая письмена условий.
Но выбор жизнью предрешен.
Мечтой о счастье жизнь нас ловит.
Бессилен жребий. Он решен
Безумьем рока. Но дисплей
Опять спокоен линией ответа.
"Не властен блеск дневных лучей
Над тем кто околдован лунным светом".
Внезапно свежий ветер мыслей
Сознанье  прояснил мое.
И, кресло  отодвинув быстро,
Я настежь распахнул окно.
…Дрожала пепельным экраном
Луна в синеющей дали
Был слаб и нежен зов кургана
Донесшийся из под земли.
8.
…Степь расстилалась предо мною
Цветным изысканным ковром.
Струило марево степное
Озер текучих серебро.
Но с равнодушьем океана
Меняла степь чреду картин,
И я не мог найти кургана
Средь зноем дышащих равнин.
Давно утратив направленье,
я мчался бездною времен,
Сменив досаду на смиренье,
Отдался воле степных волн.
Холмы манили и смеялись,
Что ловко провели меня,
Бежали тени, удлиняясь,
И время пило жажду дня.
Но вот заросшая дорога
Зеленой складкой колеи,
Сбежав к скалистому отрогу,
Исчезла в сумрачной тени.
Взобравшись на уступ широкий,
Весь в белокаменной пыли,
Увидел я курган высокий,
Темневший в тающей дали.
И с криком радости безумной
Я прыгнул вниз, скользя в камнях,
Обрушившись волною шумной,
Пылящим облаком обняв,
Уступы скал привыкших к тишине.
Как был в пыли, за руль уселся
Вперед рванувшись. Где-то в глубине
Звенящей радостью стучало сердце.
Как вдруг дорога подвела -
Разломом трещины оврага
Она открылась. Звон стекла.
Меня ударил с силой мага,
Метнувшего заклятья слов,
Во власти прежних суеверий.
Стерев со лба густую кровь,
Открыл заклинившие двери.
9.
Курган беззвучно вырастал,
Послушный логике движенья
Судьбы безжалостный оскал
Враз оборвал мой путь.Смятенье
И ужас леденящего стыда
Меня сковали волной боли.
Ковша глухая борозда
Рванула холм жестокой волей.
Кладоискатели могил,
Вооруженные прогрессом
Стальными мышцами громил
С ухмылкой глумливой бесов,
Крушили древний исполин.
В ушах звенело – что, мечтатель,
Глядишь на страшный зев руин?
Твой храм построен был на плате.
Так может, изменив программу,
Вернешь курган на год назад,
И жизнь вогнав в догматы храма,
Сотрешь строку « курганный ад»?
Мы пойманы уже навек
Коварной магией дисплея,
Звучит повсюду новый сленг
Нам трели заменяет плейер.
Все ближе к роковой черте
Подходим мы в слепой надежде,
Что нам зачтется груз потерь,
Как  это было с нами прежде.
Я шел,  пути не разбирая,
По жесткой колющей стерне
Покой объявлен центром рая?
Да лучше б мне гореть в огне!
Взнуздав упрямую машину,
Как молодого скакуна,
Прощальный взгляд кургану кинул
Взмолившись молча: О, луна!
День угасал в черте заката,
Но сотни лошадиных сил
Меня несли волной куда-то,
Пока  упрямо боль гасил.
Река меня ждала в исходе
Нелегкого лихого дня.
Весь в напряжении, на взводе
Я гнал ревущего "коня".
Знакомым съездом, у реки
Поехал сквозь преграду брода
И замер от глухой тоски
Увидев  «статую свободы»
Среди сгоревших черных трав
Стоял покорно черный идол.
И след потухшего костра
Застыл на нем клеймом обиды.
В глубокой трещине «плеча»
Чернел, пронзая небо факел,
Корона, пиками лучась
Блестела тускло в пятнах лака.
Спустя мгновенье на песке
Лежали «символы» свободы.
Но сжался снова я в тоске,
Заметив трещины в разводах.
Покрыты копотью  костра
Темнели выбоины в камне,
И был понятен скорбный страх,
Застывший в нем гримасой давней.
Хрустели гильзы под ногой,
Вминаясь в каменную землю.
И нестерпимым был огонь
Сжигавший душу, плавясь кремнем.
… Я шел дорогою степной.
В молчаньи  сумрачной поры
Лишь ветер плетью пылевой
Гнал прочь данайские дары.