Ведомые тенью

1)
Лет через девять – помянешь
всуе – забвенье презрев:

и почерневшие струи
могут быть чистыми! Гнев
выстрелит в сердце, меж рёбер,
в лунку пустую души…
Так вековечное – «кто мы?»
айсбергом сможет прошить
степи закрытого мира
вне тротуаров и рек…

Я говорю: «позабыла»,
ты отзовёшься:
«не всех».

2)
И явлен был – к отчаянью и хмелю –
последний сон, закрывшийся рукой!
«Иди за мной!» - но как тебе поверить
в сплетении огня и холодов,
где дверь – закрыта?
Манит дом украдкой,
так вспоминай, пока плывёшь вперёд!

Назад дороги нет,
и тянет лёд,
и на вершине удержаться  шаткой
так сложно, как стараться страсть и совесть
призвать к порядку, воедино слив!

И исступленно бьётся в лоб мотив:
гореть дотла –
как рукопись –
и повесть.

3)
Должно быть, я искала только тень.
О жалости – могу молчать, доколе
во мне, хрипя, шумит чужое море
и слышится, как плачет коростель.

Сорвавший стебель не поймёт цветка,
но выстроит из лиственных узоров
не дом, но башню – знаю, приговора
сухая длань постыла и тяжка.

У плёса – дом и чашка молока:
всё прожито, всё выучено за день,
но стебель – сорван.
И встаёт преградой
передо мной –
разумная строка.

4)
Безумие – вспомнишь!
Ведомая – тенью,
в себе отрицаю и горечь, и стыд:
ты слышишь, победа?
Встаю на колени:
но голос зовёт
сквозь прощальное «мы»;

дорога, что избрана – больше не станет
за мной извиваться тяжёлым хвостом!
Падение есть восхождение;
память
останется, чтобы сказать мне о том,
что все очаги предо мною открыты,
и можно уткнуться в чужое плечо…

Но тень призывает в последнюю битву:
здесь холодно.
Там – до тисков – горячо.

5)
Маятник пал.
Запомните –
тот, кто и ныне слеп,
слышал ли – в черном омуте
тени прощальный смех?

Заревом – над дорогами –
встаньте! Отриньте – ночь!
Тенью чужой – безмолвие
падает: превозмочь,
выдохнуть дым!

И – шепотом:
«Слава тебе, тепло!»

Тенью чужой ведомые –
сломанное крыло.