Порочный

 Предамся порокам. Ведь я не пророк,
 того и гляди-надавлю на курок.
 Мне ****и милее старушек прокниженных,
 когда же бельё их постирано нижнее,

 краду я с вервками вместе бюстгальтеры,
 такое  моё это эго без альтер,
 не ведаю лучшей на свете красы,
 чем парусом вздутые ветром трусы.

 У ****и во взгляде морей синева,
 и если отправлюсь с какой в синема,
 я тут же ей юбки подол задираю,
 ведь пеной морскою сочится дыра её.

 И вот мы -в сюжете. И это годится,
 трепещут в ладонях моих ягодицы,
 пока по экрану -ползучие титры,
 лечу её рану и мну её тити.

 И ей ,понимаете, -не западло.
 Выходит, оскалясь, держась за подол.
 О скалы разбился на щепки наш парусник,
 мы в море бушующем тонем напару с ней.

 Присев за углом, она тихо поссыт,
 и тут же поддёрнет, как парус трусы,
 вопьюсь в этот коливер-в упругий лобок,
 на яхте -не криво бы всё же а Бангкок,

 в кино по сюжету- в раю том банановом,
 я буду все юбки пролистывать наново,
 как Лист свои ноты, неистовый Ференц,
 я в платье твоё наряжусь , словно Керенский.

 Чтоб тихо, трусливо сбежать от жены.
 Разломана мебель. Дворцы сожжены.
 И горло обвивши веревкой с прищепками,
 я вздернусь, как будто в театре у Щепкина.

 А лучше, когда ты простынки развешиваешь,
 прости , пристрелить бы тебя надоевшую,
 чтоб тряпка раскрасилась красным пятном,
 как будто бы после бомбёжки Вьетнам

 на карте измятой в походном барделе,-
 сигары и маты, пороков бродилово,
 вьетнамка, что  гибче побегов бамбука
 в петле- , словно маска театра кабуки.