Покойница

 Сумрак мертвецкой сырее витрин размороженных,
 губы твои были слаще, пожалуй, пирожного,
 кот на нас зыркал двумя зеркалами горящими
 в том магазине, где мы целовались за ящиками.
 
 Мявкнул, когда тебя сбросили с катера в воду,
 шмякнулась, тут же русалкой нырнув, будто в водку,
 ту что я пил из горла, без закуски, откинувшись...
 Ну и дела, ты дала. А потом -то ножом в мою спину все ж.
 
 Всё же на этот момент я с отгрузкой закончил.
 Мент осмотрел твое тело и тоже, конечно же, кончил,
 встал, застегнулся, и дальше описывал тело,
 чтоб завести поскорей уголовное дело.
 
 В морге анатом пред тем, как тебя потрошить,
 тоже не смог...Ему тоже пришлось согрешить.
 И гробовщик прямо в новеньком тесном гробу,
 не позабыл, что на этом, на свете-ебут.

 Он не обут был, когда он к тебе залезал,
 я уложил его тут же, шагнув через зал,
 я привязал тебя к койке, ведь после попойки,
 я умыкнул тебя, - делать безумные стойки.

 Кот наш учуял отвратно немыслимый запах,
 он мне вцепился как будто лягавый в глаза-то,
 прыгнул на спину тебе, чтобы случку устроить,
 словно кобель свою сучку, и было нас трое...

 Сквозь зеркала проплываешь ко мне разлаженка,
 джонка моя тухлогрудая, милая жёнка,
 как ты прекрасна, как ты по -мертвецки прекрасна,
 значит, выходит, любил я тебя не напрасно.