Он умер... Умер, наконец! часть 5

И долгожданную Победу
Он, наконец, себе добыл,
Ведь несмотря на зло и беды,
Веками он свободен был.

...Отчизна славила героев
Советских воинов-солдат
И майской теплою порою
Им в вечность выдала мандат.

Живых внесла в героев списки,
Их по заслугам наградив,
Воздвигла павшим обелиски,
Навек цветами нарядив.

Им слава вечная досталась,
Их подвиг людям не забыть.
Любовь и нежность к ним осталась;
- Иначе и не может быть...

..Салютом небо озарилось,
Сверкая радостью в глазах.
В улыбках горе растворилось,
Но лица были все в слезах.

Ведь сколько их парней прекрасных
В краях далеких полегло
И ждут родные их напрасно...
-Лишь сердце образ сберегло.

Ни плач детей осиротевших,
Ни стоны жён и матерей,
Не встретят, ад перетерпевших,
Своих любимых у дверей...

...А, тот, кто в плен попал случайно
Или в застенках побывал,
Закончил жизнь свою печально,
- Был сослан на лесоповал.

Или замучен, как предатель,
А может даже, как шпион...
Тогда судебный председатель
Лишь оглашал, что умер он.

И никакой геройский подвиг
Не смог бы честность доказать.
-Поступят с ним жестоко, подло,
Чтобы унизив, наказать.

Но эйфория пролетела,
Настали  будничные дни.
Пришла пора всё переделать,
-Руины, ведь, кругом одни.

Страна была в большой разрухе:
Война разрушила её.
И человеческие руки
Немедля, взялись за своё.
 
На них, прошедших лихолетье,
Вся ноша тяжкая легла,
На труд не надо гнать их плетью,
-Она бы здесь не помогла.

Они страну восстановили,
Отстроив села, города.
-Жить без войны постановили:
Для мира, счастья и труда.

...А жизнь текла, Земля вертелась,
Грядущий день сулил рассвет.
И людям в счастье жить хотелось,
Бесчинству лидеров в ответ.

Решались сложные задачи
В житейских буднях и делах.
Успехи были и удачи. . .
-Стал расцветать большой ГУЛаг

Вождь, успокоившись на время,
Быть может, очень он устал.
Себе побед, присвоив бремя,
Генералисимусом стал...

И, отдохнув от дел тревожных,
Он стал народ опять учить,
Причин надумав всевозможных,
Его заставил жизнь влачить.

Опять пошли голодоморы,
Переселения в Сибирь
Или в места, где лишь поморы,
Освоили пустую ширь.

Пошла вторая продразверстка,
 -Отбор запасов у села,
Чтобы трубить в газетных верстках,
Что хлебный план страна сдала.

Но Сталину все было мало:
-Он пол Европы разделил.
 И, хоть война его сломала,
Судьбу он всем определил.

Военачальником стал главным,
Команды странам стал давать.
В семье социализма славной
Стал блок Варшавский создавать.

Ещё бы блоков понаделал
В ответ на атомный террор,
Но слабым стал душой и телом,
Туманным стал орлиный взор.

И вот теперь лежит в Колонном
Забальзамированный труп.
Когда-то злой и непреклонный,
Теперь недвижим, сер и груб...
 
В венках, цветах, ажурных лентах,
Как идол, бывший монстр лежит.
Народ, пройдя эксперименты,
Уже от страха не дрожит.

Расправив крылья словно птица,
Всей грудью воздуха вздохнув,
Он к солнцу стал тотчас стремиться,
Былую робость оттолкнув.

Он вдруг почувствовал свободу,
Сорвав петлю и кандалы,
Как путник, подошедший к броду,
Нашел пути из кабалы.

В живые реки собираясь,
Народ в поход прощальный шёл.
В пути, до гроба добираясь,
Он смерть себе и здесь нашел.

Столпились вместе сотни тысяч,
Лавиной по Москве идя.
Кого при жизни смог он высечь...
И те, кто так любил вождя.

В каком-то диком исступленье
Стремились люди на поклон.
А власть, предвидя преступленье,
Открыла ужас похорон.

И даже больше; - создавала
Причины будущей беды.
Людей невинных предавала,
На время выпустив бразды.

Бездумно планы разработав,
Толпе дорогу перекрыв,
Все тяготились лишь заботой:
-Как задержать людской порыв.

Как сделать мирно всё и тихо,
Народ бурлящий обуздать.
А после, всё припрятать лихо
И ареол себе создать.

Какой чинуша дал приказы
Дороги техникой закрыть?
Как будто силы злой проказы
Решили яму людям рыть.

Какой безумец дал команду
В большой котел людей собрать,
Посты расставив, словно банду,
Народ готовую сожрать.

..В кольце постов, как в оцепленье,
Где не хватало только псов,
Людская масса в исступленье
Была закрыта на засов.

Мужчины, женщины и дети
Зажаты в каменном плену,
Забыв в порыве всё на свете,
Вошли в бурлящую волну.

Смешались все в столпотворенье...
И молодежь, и старики.
Все покорились преклоненью,
-Азартной жизни игроки...

..А толпы прут как на смотрины,
Поставив цель перед собой.
Уже разбитые витрины,
Звенят как-будто рядом бой.

Уже от давки гибнут люди,
Спастись пытаясь на столбах.
Звучат проклятья, крики всюду...
...И тонут в жалобных мольбах,

Не в силах с мостовой подняться,
Для них, затоптанных гурьбой,
Осталось смерти подчиняться,
Наедине с самим собой.

Лавина с паникой и криком
Плыла по яростной реке,
Роняя слабых с нервным тиком,
Давила как циклоп в руке.

Такая давка, душегубка
Была в Верхах разрешена.
-Крутнули ручку мясорубки:
И участь всех предрешена.

Хотели высветиться в мире,
Бездарно разработав план.
-Должно всё быть богаче, шире
Чем за границей,- думал клан.

Должно быть как всегда, всё лучше
И на всю Землю прогреметь.
Ведь это подходящий случай
Чтоб уваженье заиметь.



..В итоге этой авантюры
Людей постиг жестокий рок
Как в трагедийной партитуре;
И поколениям урок.

..Глаза, блестящие от страха,
Искали выходя из тьмы.
Солдаты; видя близость краха,
Старались дверь взломать тюрьмы.
 

Помочь затоптанным пытались.
-Задача хоть и не проста,
Но неподвижными остались,
Боясь оставить круг поста.

Они бы рады разбежаться,
Открыв толпе к спасенью дверь,
Но был приказ: -Стоять, держаться,
Ведь не предвидели потерь.

Народ ведь был всегда послушным,
Бесчинств себе не позволял,
А здесь ему вдруг стало душно,
И он свободы пожелал.

Какой позор, какая глупость
Загнать беспомощных в капкан.
Такую близорукость, тупость
Мог проявить лишь истукан.

Ну, что ему людские жизни,
Людская боль, людская смерть.
Он сам, измотанный, капризный
Попал случайно в груговерть.

Он сам, системою рожденный,
Дрожит от мести и расправ,
В номенклатуре утверждённый,
Считает, что Верховный прав.

И, сидя в теплом кабинете,
Спокойно чай, скучая пьет.
Об обстановке на планете
Он из сухих газет прочтёт.

А, что в Москве сейчас творится,
Ему доложат, правду скрыв.
И, как всегда, все растворится
В застольях водки и икры...

Проснувшись, с мутной головою,
Опохмелившись с бодуна,
Он догму новую освоит,
Что сверху всем передана.

Уткнется в новые бумаги,
Забыв прошедшие дела
Или уедет в колымаге,
Что ему партия дала.

Идя под флагом сталинизма,
Когда вокруг обман царит,
Прикрывшись мглой социализма,
Он вслух вождя боготворит.

В уме до боли возмущаясь
Страной репрессий и судов,
Он лицемерит, восхищаясь,
Величьем сталинских трудов.

А ночью, весь дрожа от страха,
Нырнув в подушки с головой,
Он молит бога, чтоб от плахи
Спасти холёный ворот свой.

Давно нависшая расправа,
Сломала твёрдый дух его:
-Шагнул он влево или вправо,
-Расстрел и больше ничего.

А хочешь жить - умей держаться
В порочном замкнутом кругу.
За свой портфель умей сражаться,
-Ты за него всегда в долгу.


И кто придумал эту мерзость,
-Народ всегда в узде держать.
Какое зло, какая дерзость,
Своих людей не уважать...

Заставить подчиниться силе,
Ходить с протянутой рукой.
Чтоб в жизни всё они просили
И даже справку на покой...

В Сибирь, в тайгу, в пустые степи
Народы целые загнать,
Им ярлыки навесить, цепи
Чтоб не смогли свой род узнать.

Пропиской к маленькой квартире
До дней последних привязать.
Чтобы ловить как цели в тире,
Найдя возможность наказать.

...Из площадей, из узких улиц
Людская кровь текла рекой.
Лишь по вине столичных умниц
Мог наступить конец такой.

По их вине такая давка
Для многих стала роковой,
Огромной черною удавкой
С партийной траурной канвой.