Чистые страницы

В объятьях Космоса Земля,
Хотя была им часто бита
За уклоненье от орбиты,
Общалась с ним, постель деля.

Любовь творила чудеса:
Детей бессчётно расплодилось,
Но дня у них не находилось,
Чтоб разомкнуться телесам.

Росли же дети, как трова, -
И быстро, дико и разгульно,
И мать свою виня огульно…
Но штамповала их кровать.

Людей восстали племена,
Венера ближе подкатила,
Свеченье Солнца прекратилось, -
Причиной в том была Луна.

От раздраженья Марс краснел,
Меркурий, чуть вдохнув прохладу,
Узрев бесстыдную усладу,
На Землю обратил свой гнев.

Негодовала громче всех
Земли соперница – Венера.
Слыть ядовитее Мегеры
Пришлось ей в жизни без утех,

Что не мешало красотой
Ей похваляться, быть тщеславной.
Для Космоса женою главной
Желал стать девственный застой.

Земля под Космосом в поту
Хулу в свой адрес уловила
И тотчас похоть подавила,
Кляня Эфира на лету.

Проклятья Космос изрыгал
И бил жену свою с дитями.
Планет все девять он цепями
К своим орбитам приковал.

Он Солнцу поручил следить
За чувством меры отторженья;
За нарушенья в притяженье
Протуберанцами разить.

И не жалеть весь люд земной,
Пустыней леность награждая.
Лучами смерти упреждая
Их центробежность в мир иной.

Не долго Космос отдыхал.
Кровать не долго пустовала.
Земля охотно отдавалась,
А Космос радостно пахал.

Никто им в этом не мешал:
Планеты на своих орбитах
Крутились, Космосом побиты,
Молчали, злобою дыша.

Небес опричники, как псы –
Лисье-хвостатые кометы,
Метеориты, как приметы
Всеобщей гибели часы,

Готовы Космосу служить:
Приказам адресным внимали,
Киями словно принимались
Шары на привязи долбить

И за погрешности орбит,
И за уклон оси вращенья,
За дельту полюсов смещенья,
За неопрятный внешний вид.

Четыре миллиарда лет
Стрелой Амура пролетели.
Земля готовила в постели
Совместно с Космосом омлет.

Опять готовилась родить…
Последний сын тяжёлых родов,
Окинув мощь отца народов,
Решил Его он покорить.

Хотя был Космос и велик,
Но обладал лишь грубой силой:
Довёл бы Землю до могилы
Любви-обильностью реликт.

Сынок готовился лишить
Родную мать плодоношенья.
С наукой не был он в сношеньях, -
Отца надумал оскопить.

Но перед ним возник вопрос:
Отца где орган детородный?
Не верил он молве народной,
Что Космос сам собой Фаллос.

При величайшем статус кво
Не подвергался Он старенью,
Входил в доверие без тренья,
Без дна и края естество.

Но, чтобы пылом не угас,
Сын с головой ушёл в науки
И, приложив к полётам руки,
Назначил старту день и час…

Вначале прыгал на Луне,
Потом травился на Венере,
На Марсе потерял он веру:
Там и простейшим жизни нет.

Однако Марс сознался в том,
Что был когда-то он Неверрой –
Влюблённой девой в Изувера…
Была Гоморра, был Содом.

В греху рождённый согрешит…
Грешили люди на Неверре
К отцу и матери без веры…
Их бытность Космос сокрушил.

К Венере похоть приложил…
Ему влюблённая сказала:
- Женись, - тем самым отказала…
Красотку ядом окружил.

Планет закончился опрос…
И все планеты подтвердили
В народе слухи, что ходили:
Да…Космос наш и есть Фаллос –

Источник жизни и отец
Себе подобного созданья
С умом, способным к созиданью.
Всего обитель и творец.

Взглянув на мать со стороны,
Сынок нежданно ужаснулся;
Стыд угрызающий проснулся:
Всю истерзали мать сыны.

Из недр выкачали кровь.
Лица и тела не щадили:
Взрывали, резали, чадили;
Всё воевали… вновь и вновь.

Домой вернувшись, он застал
На всей Земле одну лишь фигу,
В ведро положенную книгу,
А на обложке прочитал:

Отец – насильник этих строк,
И мать – цензурная блудница,
А дети – чистые страницы
Из книги, брошенной в ведро.

        24 февраля 2013г.