Воинам афганцам посвящается

Ст. лейтенанту Олегу Онищуку,
мл. сержанту Юрию Исламову
и их товарищам.

Он был неравным, тот осенний бой.
Не ради славы и не за награды
Сражались парни на земле чужой.
И больно вспоминать о том, но надо.

Был на заданье послан спецдесант,
И было обещающим начало.
Их командир - фортуны младший брат,
Она ему до сих не изменяла.

Среди своих всегда везучим слыл,
И с блеском выполнял он все заданья,
Но в этот раз соотношенье сил
Он не сумел предположить заранее.

Огонь, огонь, со всех сторон огонь.
Но не к лицу десантникам сдаваться.
И пусть неравным трижды был тот бой -
Ребята не на жизнь решили драться.

Вот первый пал, а вот уже второй,
А вот ещё за ними сразу двое.
Любой из них сражался как герой
И встретил смерть, как надлежит герою.

Но двое вверх карабкались сквозь дым.
И пусть их положенье безутешно,
Пусть даже умереть придётся им -
Последней, всё-таки, умрёт надежда.

В мужском их деле был привычным риск:
Отстреливаясь, поднимались выше.
Они бы, вероятно, прорвались,
Когда бы в тыл душманы им не вышли.

Пустой, ненужным ставший автомат,
Отбросив прочь, зажав в руке гранату,
Остановился раненый сержант,
Чтобы прикрыть собою лейтенанта.

- Жаль, маме не успел сказать "прости"...
-Ну, подходите ближе, ближе, черти!
И парень, не дожив до двадцати,
Стал чьей-то совестью, шагнув в бессмертье.

Что ж, командир, пришёл и твой черёд.
Лицом к лицу - один перед врагами.
И он уверенно шагнул вперёд -
Он так привык, он не умел кругами.

Что вспомнилось в тот краткий миг ему?
Быть может, всё, что дорого и свято,
Вмиг промелькнуло, потонув в дыму...
Патронов нет, но есть ещё граната.

Он, раненый, собрал остаток сил
И бросился в последний рукопашный.
Не до-любил, как жаль, и не дожил,
А остальное всё уже не страшно.

Не быть уже двадцать седьмой весне...
Обидно умирать, прожив так мало!
А где-то вздрогнет дочь его во сне.
И мать на ней поправит одеяло...