Глюк-Клюк

Во глубине трясин болотных
Живёт страшенная Глюк-Клюк.
Хватает молодцев залётных,
Насаживает их на крюк.

А крюк у ней - язык зовётся:
Он ласков, сладок и певуч.
К душе без крови прикоснётся
И повернёт в ней тайный ключ.
А та замрёт от предвкушенья
И наслажденья дивных грёз.
Глюк-Клюк идёт на ухищренья
И жертву до небес вознёс.

И та в болотную трясину
Ступает смело на алтарь.
Уходит с головой в пучину,
Не слыша что звонит звонарь.
А он звонит за упокой,
Кого Глюк-Клюка умыкнула.
Она не станет их мечтой
И не даёт им клятв посула.

В словах Глюк-Клюка простодушна,
Не выставит всё напоказ.
Особенно, когда досужна,
То с лёгкостью введёт в экстаз.
"Моё спокойствие, мой дорогой
И может быть супруг любимый.
Ты моя жизнь..." Вот ход крутой:
И ты запал и стал чванливый.

И, как бессовестный бахвал,
Окутаешься лестной ленью.
О, это женский карнавал,
Когда ты следуешь за тенью.
Не в силах оправдать свой глюк
И тормозишь, как сонный мух.
А по башке всё тюк, да тюк...
Клюк плавно выбивает дух.

Опустошён, забыт, заброшен,
Испытывая моральный гнёт:
Процесс распада тут заложен...
Глюк-Клюк, зевая, жертву ждёт.
*весна* 2008 г.