Землеиада или юдоль Колюни

ЗЕМЛЕИАДА ИЛИ ЮДОЛЬ КОЛЮНИ

Жил на свете пацан - ни плохой, ни хороший.
Он детдомовским был. Мамой, папой заброшен.
Про него никого не болела душа.
Правда, бабка к нему приходила чужа.

Называла его: -  Милый внучек и мальчик.
Подарила машинку, разноцветнейший мячик.
Горсть конфет принесла, да хрустяще печенье,
И хотела создать с ним чудесную семью.

Но строжайшие тёти, жестокие дяди.
Прочитали в талмудной претолстой тетради,
Что у мальчика есть преживая мамаша,
А на Севере Дальнем - презапойный папаша.

Его бросили в свёртке на пороге детдома,
Обещали забрать, оперившись немного.
Третий год на исходе, - с них ни слуху, ни духу,
Кроме бывшей соседки Аглаи-старухи.

Той бабульке горласто пеняли на возраст.
Не задобрили их и мальчишечьи слёзы...
Тут в детдом из-за моря депеша пришла:
- Мы богаты. Хотим приютить малыша.

Чтобы возрастом был три годочка - не боле.
Тихий, смирный мальчишка по имени Коля.
Увезём в Сан-Франциско - красивейший город.
Создадим пацану распрекрасны условья.

Вам заплатим зелёной валютой иль евро,
Или чеком в рублях, иль ремонтом «по евро…»
Разгорелись глазёнки у тётей и дядей,
Позабыли про запись в талмудной тетради.

И оформили Колю сынишкой для янки.
Но престарой Аглае с ним проститься не дали.
Бедной бабке, что умер мальчишка, сказали.
И в ближайшем лесочке на крест показали.

Часто видел малышка: бабулька проходит,
Но его навестить и погладить не ходит.
Не приносит конфеток, игрушек, печенья.
Вся одета  в чёрно, бродит призрачной тенью.

На машине он едет с пресловутыми янки,
Чтоб потом улететь в Сан-Франциско - в загранку.
Бедный мальчик надумал к бабусе вернуться,
Но ни разу он не был средь скверов и улиц.

Не смотря ни на что, убежал из машины,
Проскочил между ног у громилы-детины.
Семенит, торопясь, по обратной дороге,
Ближе к дому несут подуставшие ноги.

Янки Колю хватились, милицейских* позвали,
Те малышку почти у детдома застали.
Тут бабуля навстречу. Узнала Колюню.
И к мальчшке стремглав! Вмиг исчезли горюни.

Её слёзы просохли. А из сердца - сиянье!
Ты, Колюша, живой! Нету наших страданий!
Наш малец оказался в объятьях Аглаи.
Хорошо у бабули… Здоровенные парни

Грубой силой мальца у старушки отняли.
Под мигалкой машина, в заулке стояла.
Скрежет шин об асфальт. Вой-сирена крутилась.
Та машина ракетою прочь удалилась.

Вновь малец у приёмных. Контроль и досмотры.
Наша тройка уснула на креслах  полётных.
Вдруг машину тряхнуло громо’вым раскатом
Самолёт накренился и бочёчком куда-то…

За стеклом, вихрем танца, крутилося небо!
Молний лётны зигзаги то справа, то слева.
Самолёт в дикой тряске спускается ниже…
- «Пристегнуть всем ремни и склониться пониже!»

Наш малец, как комочек, свернулся, не дышит
А земля с каждым мигом всё ближе и ближе!
Трах - о землю крылом, переломаны шасси!
Фюзеляж пополам! Стёкла - в мелкие части!

Пассажиры летят вместе с креслами дальше
Наш Колюня лианою пойман! На счастье!
Остальных раскидало по гальке и ка’мням!
И лежат по вокруг все в ушибах и ранах.

Стоны, крики, предсмертные хрипы и плачи.
Кто-то сразу погиб. То - большая удача!
К ним помочь не спешат, и никто не приходит!
Вот и ночь впереди! Солнце «прячется» в воду.

Коля в кресле уснул высоко средь деревьев,
А проснулся от гомона, птичьего пенья.
Отстегнулся и вниз по лиане спустился,
Там росою на листьях попил и умылся.

Наверху вертолёт стрекозино стрекочет.
А потом улетает малюсенькой точкой.
Наш Колюня не плачет: (детдома закалка!)
Ищет родичей новых по прозвищу - янки.

Всех живых напоил с преогромной заботой
Водопадной водой. (Взял где тихо, не грохот.)
Жидкость людям носил не в ведре, а в стаканах,
Что стояли рядочком в стюардесочном баре.

Накормил всех печеньем, конфет-шоколадом.
Кого пледом укрыл, завязал, чем мог, раны.
Его день пролетел незаметно в хлопотах.
Вдруг увидел кошара рыжейша напротив.

И в полоску, как кошка - Мурзилка в детдоме,
Только очень больша, и рычит как-то злобно.
Мягко, тихо к Колюне спокойно подходит,
Носом тычет в него, обойдя, в лес уходит.

Коля столбиком в стойке стоит не шело’хнет.
Вновь кошара к нему претихонько подходит.
И зубами берёт за рукав его куртки,
Мол, со мною иди, не теряй ни минутки!

Что тут делать мальцу? Подчиниться, и точка!
Обезьяна вверху - то «чмок-чмок», то лопочет.
Толстым брёвнышком в скатке питончик лежит.
Преспокоен, недвижим, наверное, сыт.

Вот подходят к капкану. В нём тигрячая лапа
Как зубами железными, крепко зажата.
И чека, как задвижка. Тигрица не может
Ту чеку повернуть, Может мальчик поможет?

Наш Колюня машинки в детдоме на части
Разбирал, собирал. (Пригодилось в несчастье.)
Посмотрел, Покумекал. Сю чеку нашёл!
Повернул и открыл злополучный защёл.

Пасть капкана раскрылась на две половинки.
Мал тигрёнок свободен от жуткой пленинки.
Кошка рыжа Колюню назад отвела.
Незаметно подкралась ночи темнота.

В плед свободный малышка себя укрывал…
И мгновенно уснул! Очень сильно устал.
Ночью было тепло, потому что тигрица
Рядом с Колей легла. А мальцу крепко спиться!

Утром кошка большая куда-то ушла.
Слышно громко жужжит наверху «стрекоза».
Выбирает площадку, где лучше ей сесть,
Разлетается в стороны галько-водная смесь.

Вертолёт опустился на ровное место.
Сколько вышло военных!? На площадке всем тесно.
Что-то громко кричат по мобильнейшей связи.
И решают что делать с этой страшной оказией.

Тут и лодка уткнулась носищем в песок.
Погрузили в неё, всех, кто дышит ещё.
Так Колюню спасли, и отправили в Штаты,
Где приёмны родители жили когда-то.

ЦРУ дознание год проводило дотошно.
Разузнали про всё: и про рыжую кошку,
Как Колюня помог выжить в этой беде,
Как малышку найти? Он исчез. Нет нигде.

Очень трудно для взрослых собраться в аварии.
Всё, что сделал малыш, может сделать лишь парень.
Про Колюшенькин подвиг все разом твердили.
Но как выглядел он, почему-то забыли...
 
Ранчо Коле досталось. Что с эти поделать?
Опекуншей назначили старую деву.
Она сродница Смитов. Детей не любила.
Постоянно ругалась. Часто Колю лупила

За малейшу провинность: - разбитую чашку,
За плохой аппетит, недоедену кашку,
Что английский язык совершенно не знает.
И за много чего! Мальчик это скрывает.

Отлупила однажды, что малышка не ходит.
Вдруг российский посол к Коле в гости заходит.
А его не пускают. - «У нас карантин!
Надпись чти на воротах, коль полный кретин!»

Он уехал ни с чем. Час ещё не проходит.
Вдруг депешу несёт сам курьер Бела - Дома!
Срочно просят приехать на важный приём.
В таун** главный с названием - Вашингтон!

Опекунша депешу в клочки порвала
И курьера с собакой от двора прогнала.
Тот звонит по мобильнику чётко и ясно,
Что поездка на ранчо оказалась напрасной.

Полчаса не прошло, как полиция нравов
Ворвалась в дом Колюни - законно! По праву!
Увидали картину - малец в синяках!
В Белый Дом он не может приехать ни как!

Президент сам-персоной к больному Колюне.
Тот не стонет, не плачет, не кричит и не нюнет.
Приколол он медаль на груди малыша.
И спросил, что желает ребячья душа?

Коля тихо промолвил: - «Бабулю Аглаю,
Без неё мне так плохо… Бабулю Аглаю…
Пресса, СМИ, телевиденье месяц гудело
О награде мальца. (О побоях - нулело).

И "зелёные" тоже старались во всю:
- "Он тигрёнка-малышку вернул в тигр-семью!"
И вручили (наградой) игрушку в полоску,
Чтобы помнил огромную рыжую кошку.

...

Не прошло и полгода. Бабулю нашли
И к Колюне на ранчо её привезли.
Счастье было обоим, что встретились вновь.
Вот какою бывает земная юдоль**.

СНОСКИ:
*
с 1 марта 2011 года милиция в России переименована в полицию

**
таун - город

***
юдоль - устаревшее - долина, равнина, место, где страдают, мучаются, терпят нужду. В настоящее время используется как поэтический и религиозный символ, обозначающий тяготы жизненного пути, с его заботами, сложностями и печалями.

ПРИМЕЧАНИЕ:
Это им повезло. Но российским детишкам,
Что погибли в Америке, руссам не слышно.
Уже двадцать убили! За что? Ни про что!
Мол в Америке детям прекрас-хорошо!

Чтоб приёмный ребёнок в Америке выжил,
Нужен общий контроль - и с низов и, что свыше.
Но надёжнее б было - в Руси воспитать!
Здесь для жизни прекрасны условья создать!