Лермонтов

Лицо как будто вне просвета,
В покрове полутемноты…
Опять фальшивого портрета
Неуловимые черты.

А он, иных небес заложник,
Не умещаемый в портрет,
Никак не пишущий художник
И не рисующий поэт.

Покой и нерв попеременно,
Добро и зло как полюса,
Тоска – как вспоротая вена,
И неземные голоса.

Когда другой почил бы в бозе
Или укрылся в алкоголь, –
Во всей его холодной позе
Сквозят отчаянье и боль.

Всему чужой, в несъемной маске,
Открыть какую не пора ль.
Слова убийственней, чем краски,
Что презирают пастораль.

И вправду, может, падший ангел,
Чужая птица без гнезда,
Во тьме веков гудящий факел,
В ночи летящая звезда?

Глядеть подолгу нету мочи
На бунт намешанных кровей,
На демонические очи
Из-под насупленных бровей.

Увидеть истину в поэте
Не удосужился никто.
Немало образов на свете,
Но – нет, не то, увы, не то…

И мало жил, и думал много,
И лез все время на рожон.
Какими заступами Бога
Ведь мог бы быть вооружён!

Но, иноходец, в шуме света
Мазурки пошлые плясал.
И о себе «на смерть поэта»,
В конечном счете, написал.

И всё – по моде и погоде,
И жизнь – в тогдашней пестроте.
И окружают люди вроде,
Но – нет, не те, увы, не те…

Играл, бузил, грустил и дрался,
На смутный зов угрюмо шел.
И, наконец, дозадирался
И пулю верную нашел.

И возле неба смежил очи,
Как молодой башибузук.
И только выл над ним три ночи
Укрытый тучами Машук.

…А в Петербурге этим летом
Палили пушки, между тем.
И воздавали честь поэтам,
Но – нет,  не тем, увы, не тем…

2009