Двойник
Я запрыгиваю на бревно. Развожу руки. Наклоняя тело вперед, стою на одной ноге. Упражнение – ласточка. Вокруг ни души. Я одна в огромном зале. Еще никто не пришел, ни тренер, ни девочки. Никто меня не видит. И мне некого боятся. Я не включаю свет. Мое сознание в полутьме.
Я хожу на мысочках. Мои ладони и ступни прикасаются к снаряду изо дня в день, из года в год, через кожу, по крупице впитывая в себя неподатливое, непокорное бревно. В моем сознании, как в бесконечно огромном зале, я иду на мысочках по собственному бревну. Вспоминаю комбинацию. Мах ногой, разножка, поворот на триста шестьдесят, рандат бланш, простые шаги, переворот. Голова опущена, каждая клеточка тела готовится к фляку. Не решаюсь пойти на элемент. Стою над бревном уже целую вечность. Я не боюсь. Мне не страшно. В своих мечтах я научилась кувыркаться и взлетать, и совершать самые невероятные трюки.
И снова в самой себе, в огромном бесконечном зале, я стою перед фляком. Меня притягивает мой детский страх. С любопытством разглядываю его, будто бы в коллекции окаменелую доисторическую бабочку. Ощущение опасности – на грани между жизнью и смертью. Детские чувства остры, они пронзают лучом все твое естество до первоистока, до глубин бытия. Слепой, необъяснимый животный страх в детском сознании подобен страху древнего человека перед силой огня…
Страх – мой двойник. Он растет с каждым моим промахом, с каждым неудачным выступлением. Двойник непредсказуем. И я чувствую, что теряю контроль над собой. Каждый новый элемент тянет за собой моего двойника. Он делает со мной все, что захочет. Говорит упасть, и я падаю, говорит удариться ногами, и я ударяюсь. Я разучиваю с тренером суперсложные элементы. Но это трюкачество, которое приводит к новому страху и к травмам.
В зале включается свет. Приходит Елена Владимировна, хореограф. Сегодня она будет заниматься с девочками на бревне. Я тоже иду по бревну, стараюсь выполнять все ее указания. Изредка хореограф кивает в мою сторону. Я чувствую, что Елена Владимировна перестала обращать на меня внимание. Я понимаю почему. Мне пятнадцать лет. Я не вхожу в сборную страны и не умею выступать. К тому же я набрала лишний вес. Зачем тратить на меня время? Я не перспективна.
Елена Владимировна занимается с Оксаной. Девочка талантлива и перспективна. Она входит в сборную страны и у нее большое будущее. Хореограф муштрует гимнасту. А та морщится - устала выполнять приказание чужого тренера. И почему она должна слушаться какую-то Елену Владимировну, если у нее есть собственный хореограф?
Я люблю Елену Владимировну. Она красивая и добрая, и я рада, что она пришла в зал. Но, к сожалению, она больше не занимается со мной.
На последних соревнованиях опять выступила плохо. Переволновалась и упала с бревна. Тренер злился, кричал всю дорогу, кричал, что ему надоело тащиться ко мне в «Динамо». Будешь тренироваться теперь в «Крылатском». А мне до «Крылатского» ехать два часа. Делать нечего, поехала. А когда вошла в зал, так и остолбенела. Встретила своего первого тренера - Наталью Александровну. От страха даже не поздоровалась с ней. Мне было стыдно. Я чувствовала на себе ее грустный и разочарованный взгляд. Кого же увидела она теперь? Располневшую, неказистую гимнастку, которая когда-то считалась ее лучшей ученицей.
В голове стучит – надо бросать. Мне уже пятнадцать лет! Почему тренер еще держит меня? Зачем? Я же неперспективна. Все. Это конец. Владимир Васильевич, неужели Вы не видите, что это конец? Приходить в зал теперь бессмысленно, глупо. Так не может дальше продолжатся. Почему же он молчит? Что еще он хочет от меня?
Я не могу больше ездить в «Крылатское». Через силу плетусь изо дня в день в этот ненавистный зал. У метро «Молодежная» случайно перепутала автобусы. Сижу у окна, смотрю на дома, деревья, которые будто бы убегают от меня со страшной скоростью. Не могу понять, где я нахожусь, куда я еду. В ужасе вдруг поняла, что села не на тот маршрут. К тому же на какой-то экспресс, который мчится до конечной без остановок. Мысли метаются в голове. Лихорадочно пытаюсь что-то придумать. Подойти к водителю?
Но ему не положено останавливаться. И куда я пойду, если даже он и остановит? Обратно к метро «Молодежная»? Десять километров пешком? С тоской понимаю, что автобус теперь – это мой единственный шанс добраться хоть куда-нибудь. Замурована в автобусе, будто в капсуле и будто лечу сквозь пространство в какую-то дыру. Прильнула к стеклу и чувствую холод. И в горле что-то стынет от холода - опять кого-то подвела, опять кому-то чего-то не доказала, не дотянула, не оправдала надежд.
Наконец-то автобус останавливается. На каком-то пустыре, у заброшенного завода. Подбегаю к водителю, спрашиваю, как добраться до спорткомплекса «Крылатское». Тот качает головой - отсюда маршрутов нет, только от метро «Молодежная». Руки трясутся. Тридцать минут назад началась тренировка, а я все никак не доеду. Вместо тренировки на автобусе катаюсь по району уже полтора часа.
Владимир Васильевич ждет меня на улице. Звонил родителям. Испугался. Думал, что я решила бросить… Бегу от автобусной остановки к тренеру. Объясняю, так, мол, и так, перепутала маршруты. «Как так перепутала! Аня! Ты что на номер не смотрела?» - не верит. И на лице будто кривая маска. Опустила глаза - только бы его не видеть. «Я не помню, Владимир Васильевич». Съежилась и молчу. И страшно. Настолько страшно, что не слышу себя. И невозможно убежать от себя самой. И в голове, и в моем теле все заледенело от страха. Иду в раздевалку. Переодеваюсь. И будто бы это не я, не мое сознание, будто бы кто-то во мне двигает руками и ногами, переодевает, причесывает, перед зеркалом завязывает волосы в хвост, кладет мои вещи в шкафчик. Как маленькую ведет меня за руку по коридору в сторону зала…
Наталья Александровна в зале. Она занимается с малышами. Маленькие девочки кувыркаются на ковре, делают перекидки, перевороты, фляки. Наталья Александровна что-то негромко говорит им, как и тогда, много лет назад, говорила мне. Я не хочу вспоминать. Я не смотрю на нее. И она не смотрит в мою сторону. Будто мы не хотим смотреть друг на друга. Я знаю, что она чувствует меня и видит мой страх. Я не хочу разговаривать с ней. Работаю молча и хмуро.
Это не гимнастический зал, это камера пыток. Портал – зеркало в прошлое. На, посмотри, полюбуйся, какой гимнасткой ты стала за восемь лет. И вспомни теперь, кем хотела ты стать? Вспомни, что говорили тренера: ваша дочь способная, сильная, она добьется результата, у нее большое будущее…
Страшное зеркало - зеркало души, зеркало, отражающее правду. От него не убежишь, не закроешь глаза, не пройдешь мимо. От кого ты убегаешь, кого ты боишься? Себя саму, свои собственные страхи …
О чем думает Владимир Васильевич?
Мы все-таки перешли в Динамо. Я знала, что он испугался.
Я готовилась к соревнованиям и понимала, что это будут мои последние соревнования. Я не знала, как об этом сказать тренеру. Сказать надо было. Я искала повод, чтобы бросить и никогда больше не приходить.
Повод нашелся скоро. Через неделю после соревнований. Я пошла на бревно. Стала тренировать наскок. Потом стала учить более сложный. Но у меня ничего не получалось. Я подумала, зачем учить еще что-то новое, когда это теперь никому ненужно. Расстроилась и взбрыкнула. Ничего не сказав, пошла на другой снаряд. А тренер подошел ко мне и зашипел: «А-а! Мастера спорта выполнила и зазналась. Все вы такие говнюшки! Сколько я на тебя нервов потратил, а ты только фыркать умеешь. Говнюшка, хамье!» Он шипел и шипел, не переставая, выливал внутреннюю желчь, обиду. А я равнодушно смотрела в окно и радовалась, что наконец-то я имею полное право не приходить.
Я решила бросить гимнастику. Сегодня первый день, когда я не пришла в зал. Мое сознание скованно страхом. Я не хочу разговаривать с тренером. Но родители подвели меня к телефону. Я уже не ребенок и я должна сама все объяснить. Одним ударом разрубила гордиев узел. Сказала, что больше не могу заниматься гимнастикой. Он извинялся и просил прощения за все, что сделал не так, лишь бы я пришла. «Я не обижаюсь на Вас, я просто очень устала»…
Призрачное ощущение свободы! После ночи просыпаюсь в поту. Уже неделю снится гимнастический зал. Будто бы я залезаю на бревно. Прыгаю фляки, рандаты, сальто. Я занимаюсь гимнастикой во сне. Настраиваюсь на соскок. Готовлюсь сосредоточено на элемент. Господи! Я же бросила. Почему же снова на бревне! Вдруг откуда-то появляется Владимир Васильевич. Он что-то мне опять говорит. Я боюсь тренера. Я все время чего-то боюсь! Я устала бояться. Я мечтаю избавиться от страха. Как в зазеркалье бегу по бесконечной дороге.
Я бросила слишком резко. Мышцы не могут понять, почему им не дают положенных нагрузок. Противная ломка. Хожу по квартире и страдаю от ноющей боли. Не надо было так резко бросать. Гимнастический зал меня вытолкнул, как инородное тело.
Я больше не хочу думать о спортивной гимнастике! Это глупо! Выкидываю навсегда всю эту ерунду из головы и захлопываю дверь.
Свидетельство о публикации №113021900659
Анастасия Гурская 05.09.2019 23:08 Заявить о нарушении
А фигура, конечно, испортилась, когда я ушла из гимнастики. Я располнела, потому что перестала давать своему телу физическую нагрузку, перестала соблюдать диету.И потом у меня все-таки и родители не худые, бабушка полная была.
Анна Ванян 06.09.2019 01:32 Заявить о нарушении