Укол 6-й Читая Александра Спарбера. Вкривь и вкось

сб, 07/07/2012 - 11:37  |  Граф Тимофеев ТТ
http://gp.satrapov.net/content/070712-303


 

Александр Спарбер – это имя. По крайней мере, на Стихире. Автор с многолетним стажем, победитель и призер многих конкурсов, член жюри самых-самых из них… Поэтому, когда мы прочли его стихо под названием «Читая Юхана Боргена. Вверх и вниз», мы задались парочкой вопросов. Тот ли самый? Похоже, тот – и логин, и фото… А может, все его заслуги дутые? Может, он и не был никогда достойным автором? Пошли на страничку, стали читать и перечитывать. Да нет – вполне приличные вещи попадаются… Так в чем же дело? Почему этот уважаемый автор позволил себе такое? Как докатился? А пес его знает. А мы, соответственно, нет. Но все это сильно смахивает на звездную болезнь, когда всенародная любовь делает свой «предмет» абсолютно невосприимчивым к бревнам в собственных глазах. Мол, я написал – значит, гениально. А написал-то халтурку, за которую и начинающему-то должно было быть стыдно.

Но хватит пустословить. Давайте вместе посмотрим, «что такое плохо».

 

Читая Юхана Боргена. Вверх и вниз

«И – вверх

я вижу:
поле, на котором
пасутся лошади.
И пруд. Вокруг него –
кусты.
За ними – холм (какой-то голый),
а за холмом не видно ничего.

И – вниз

вот здесь мне всё знакомо:
качели, стол, и скатерть, и трава,
окурки, стулья, ноги…
здесь я дома –
я возвращаюсь, падая.

Едва
не выронив меня, отец тревожно:
– Ну что, ещё? Боишься?
– Не боюсь.
–Тогда лети! Чего ж ты не смеёшься?
И я смеюсь.
Раз надо &; я смеюсь.

И снова вверх,
и снова жизнь другая
там – за холмом, за горизонтом, за…

Отец меня кидает и кидает.

И у него тоскливые глаза.»

 

Ну, во-первых – название. Очень интеллигентное такое название, элитное. Только – что автор прикажет делать подавляющему большинству своей публики, которое не только Юхана Боргена не читало, но никогда о нем и не слыхивало? Сгорать со стыда? Благоговеть перед начитанностью автора? Срочно бежать в библиотеку, дабы восполнить этот непростительный пробел в своем литературном образовании? Мы же просто сказали себе: - А не пижонит ли автор? Очень похоже. Причем делает он это, скорее всего, неосознанно, возможно, под влиянием того же Боргена. Мол, и я такой же «психоаналитический», и у меня похожие видения да переживания были.

Вот и давайте проведем "психоанализ" этого шедевра – а-ля Борген, так сказать.

Что это? Стих? Проза? Стихотворение в прозе? Верлибр? У нас сложилось впечатление, что автор и сам толком не знает. Написал – как бог на душу положил. В начале рифмы как бы нет. А ближе к концу – как бы есть. Но ведь даже котам известно, что без рифмы писать сложнее, чем в рифму. Ибо сразу многократно возрастают требования к каждому слову. Каждое должно быть железобетонным, чтобы и топором не вырубить. А что мы видим здесь?

    «я вижу:
    поле, на котором
    пасутся лошади.
    И пруд. Вокруг него –
    кусты.
    За ними – холм (какой-то голый),
    а за холмом не видно ничего.»

Очень живописная пастораль. И такая же пустая. Нет, в начале все при всем – и поле, и лошади, и пруд, и кусты (особенно мило смотрится двоеточие после «вижу» - это по-нашему, по-счетоводчески). И вдруг ... холм, какой-то голый. Обратили внимание, как автор … обращает наше внимание на обнаженную натуру холма? И что? А ничего. Голый и все. И за холмом ничего. Вот так. И еще один интересный момент. Из текста следует, что речь идет об отце, подбрасывающем ребенка руками. Приходится сделать вывод, что папа как минимум чемпион по метанию молота. Ибо, чтобы ребенок успел рассмотреть все перечисленные детали пейзажа за один полет, последний должен длиться достаточно долго и проходить на значительной высоте. Феноменально! Смотрим дальше.

    «И – вниз

    вот здесь мне всё знакомо:
    качели, стол, и скатерть, и трава,
    окурки, стулья, ноги…
    здесь я дома –
    я возвращаюсь, падая.

    Едва»

О, тепленькая пошла! Как сказал бы Ипполит Георгиевич из "Иронии судьбы". И рифма появилась, и натюрморт гораздо насыщеннее. Здесь вам и качели, и стол, и скатерть, и трава, и окурки, и стулья, и ноги… Неслабый бардачок, однако, у литгероя в доме! Но - знакомый, свой, поэтому вполне приемлемый. Однако представить себе эту сценку в деталях довольно сложно. Помните, что мы сказали выше про продолжительность полета? Так вот, полет вниз не менее длителен, чем полет вверх. Что и коню понятно. Непонятно другое - папа ловит ребенка руками. Логично предположить, что эта стыковка происходит где-то на уровне груди. Нам сложно представить себе, что именно в этом регионе расположены "окурки, стулья, ноги". Хотя... если папа лежит на заваленной окурками траве... Тогда все еще более феноменально! Вот это бросок! Из положения "лежа на спине"! На такую высоту!..

    «не выронив меня, отец тревожно:
    – Ну что, ещё? Боишься?
    – Не боюсь.
    –Тогда лети! Чего ж ты не смеёшься?
    И я смеюсь.
    Раз надо – я смеюсь.»

Проверяем рифму – есть или нет. В первом «катрене» не было, во втором была, а тут? Наполовину. При всем нашем желании мы не можем назвать рифмой «тревожно-смеешься». Зато - что за прелесть вторая (первая) рифма: «боюсь-смеюсь»!

Как и завещал великий тезка, автор глаголом жжет! Весчь.

А почему ребенку «надо» смеяться? Кому и что он должен? Что, он так боится отца, что мгновенно выполняет все его прихоти? Как психоаналитично!

    «И снова вверх,
    и снова жизнь другая
    там – за холмом, за горизонтом, за…

    Отец меня кидает и кидает.

    И у него тоскливые глаза.»

Минуточку. Откуда инфа о другой жизни? В начале же ясно сказано, что «за холмом не видно ничего». ЧуднО!

     «Отец меня кидает и кидает»

Тут у нас случилось психоаналитическое прозрение. А отец литгероя случайно не Стенька Разин? "И за борт меня кидает ..." (с) Хотя вряд ли – все-таки больше 300 лет минуло.

Но вы видите? Что положено Юпитеру… Каковым себя, видимо, считает автор... Ибо «кидает» здесь звучит несколько горбато и даже комично. Как верно заметил один из рецензентов, «слово *кидает* несколько сбивает с толку. Но *подбрасывает вверх* не вместилось бы.»

Логика железная.

То же самое и с «тоскливыми глазами». На самом деле глаза, скорее всего, «грустные». Но в «грустных» глазах слога не хватает. Ничего не поделаешь.

Правда, у нас лично слово «тоскливые» здесь вызывает не совсем уместные мысли. Ведь можно подумать, что папе все порядком осточертело – и стол, и стул, и холм голый, и дом, и пацан этот, которого надо все время «кидать» – тоска зеленая! Кинуть бы все это к чертовой матери!..

Зато вопрос о рифме тут не стоит. Есть рифма. Например, «за-глаза». Просто гениальная рифма.

Что? Халтура? Да нет же – автор сознательно применяет здесь этакий поэтический минимализм. Он, конечно же, мог бы найти что-то и получше. Но минимализм – это ведь круто.

Правда, «за» тут – не пришей кобыле хвост. «За» чем? Что еще можно представить себе в данном смысловом ряду:  «за холмом, за горизонтом, за…» ? Представили? Нет? То-то же. Вот и автор не смог. Начал строчку и завис. - Ладно, сойдет и так, - видимо, подумал автор. – Читатель сам чего-нибудь додумает, не маленький.

И читатель додумывает. И прощает неувязочки. Ну как же - ведь про детство! При одном упоминании этого слова у читателя, как у собаки Павлова, начинается слюноотделение. И он с удовольствием пускается в собственные воспоминания об этой золотой поре – «помню, помню...»

Правда, не всегда понимает, о чем, собственно, стих. Так, например, первый рецензент восклицает:

    «Очень нравится Ваш стих. Такие чувства! Память... опять память»

А автор отвечает:

    «… стих не о памяти. Не только и не столько»

Вот те раз!.. И начинается увлекательная творческая встреча, в ходе которой читатели наперебой объясняют себе и автору тайный смысл его творения.

По нашему скромному, это как раз один из признаков неудачного стиха ; если надо потом объяснять, что именно имел сказать автор. Но нам ли, «тряпичному критику» (как выразился один из почитателей), судить о таком тонком и высоком?

Кстати, этот самый почитатель не только написал свою коротенькую ремарку с ошибкой, но и открыл новое явление в природе – «статичное движение»!

    «Отец меня кидает и кидает. Статичное, но вечное движение» (с) Игорь Гонохов

Гениально! Перефразируя лису Алису и кота Базилио, покуда есть на свете такие вот читатели, автору нет нужды переживать за неточность определений или образов – все съедят.

И тем не более. Недаром говорится, что от великого до смешного - один шаг. Нам кажется, здесь автор этот шаг сделал. И нам стало смешно. И мы решили откликнуться. Вот этим:

 

 

Читая Александра Спарбера. Вкривь и вкось

(исполняется на мотив "Стеньки Разина")

 

Помню детство золотое
На селе, где пруд в кустах.
Кони маются в простое,
Даль холмистая чиста.

Что ни холм – какой-то голый,
Словно русская душа,
Что татары и монголы
Обобрали до гроша.

Век нестиранная скатерть,
Стол поставлен на межу…
Правит бал поддатый тятя,
Я ж - обкуренный лежу.

Вдруг серчает не на шутку
Тятя средь веселых рыл:
- Что ж ты, сынку, самокрутку
Мне последнюю скурил?!

Не забуду никогда я -
Лыко кое-как связав,
Тятя в пруд меня кидает,
Но – тоскливые глаза.

*)