***

И откуда они только берутся, эти « мифы»? Сколько нужно времени, чтобы человеческая память, отбросив весь негативный опыт, оставила лишь легенду? Самую банальную, знакомую еще со времен Древнего мира «Легенду о золотом веке»? Подозреваю, что двадцать лет – самый оптимальный срок, чтобы память успела дополнить картину реальности. Что-то забросить далеко на антресоли, что-то подлатать... Такой себе капремонт в музее обыденности. Приходят в музей посетители и видят: экспонаты хоть на ВДНХ отправляй, а в самом зале ни сквозняка, ни плесени. Ну, не было плесени лет двадцать назад, не было! Разве сами не помните?
Не могу понять только, откуда в двухтысячных появилась эта массовая ностальгия по восьмидесятым у тех, кто родился уже перед самым крахом Союза? Потому что Союз – часть нашего детства, а оно уже, по-определению, светло и свято?
Именно эта странная тенденция, эта странная особенность памяти моего поколения и дала мне стимул к написанию цикла. Мои воспоминания отрывочны, я родилась «аж» в начале восьмидесятых, но приписывать лишние детали и смыслы увиденному не стану. Все как помню, все как есть.

Взмах руками - и тело распрямляется.  Мой первый заплыв на глубину. Такая вот, взрослая.  Сильнее, сильнее – и полный восторг.  Я – героиня приключенческого романа (или эпоса Толкиена, сколько тогда за лето было прочитано!) плыву сквозь волны-буруны спасать…кого? Еще не придумала. Рядом выныривает мама.  Пора на берег, на солнышко. 
Бетонная стена пляжа.  Неизвестный художник краской, под уголь черной, нарисовал красавицу лошадь. Зимой, наверно, потому что рядом поздравление:  « С новым  1990 годом!». Для меня лошадь живописна.  Мы, фонтанские дети, тоже так хотим рисовать. На песке полно древесных угольков…  Год последний безмятежный.
Я не помню, как мне было хорошо в восьмидесятые. Помню, что пластиковые пеналы с магнитиком имелись в классе только у очень богатых детей. У которых папы «плавали» (да, да разделение на богатых и бедных в то, райское, время уже было, но  особенно не афишировалось).  Помню пустые прилавки и слипшиеся карамельки без обертки,  как все негодовали из-за раскидавшего по классу копченую колбасу мальчишки (она ведь такой дефицит!!!!!!), жевательную резинку, которую продавали бабульки-спекулянтки  (спекулянтки произносилось шепотом, и тоже неодобрительно). И на это сокровище  с вкладышами Дональд-Дак  мы тратили всю свою «выручку», полученную на школьной ярмарке.  Но школа, ярмарки - вся суматоха - там, в городе.  А настоящая моя жизнь была на даче, на Фонтане. Поэтому  лучше помнится.