Сигнал SOS

                Сигнал бедствия —
                международно признанное средство запроса помощи. 
                Сигнал бедствия сообщает, что человеку,
                группе людей или транспортному средству угрожает
                смертельная опасность и
                требуется срочное оказание помощи.
                Морские сигналы бедствия - перевёрнутый государственный флаг.
 
 отрывок из "Полураспад ядра (в книге подонков вырвана с корнем эта страница)" http://proza.ru/2011/09/29/388


     Вдруг, сначала тихо, затем явно по нарастающей, возник гул. Следом из-за деревьев показались два джипа, которые   на приличной скорости проехали через стальные облупившиеся ворота, открытые на бегу  двумя парнями в камуфляже. Откуда  появились молодые люди девочки не заметили, -  выходит, они всё время были на виду, ничуть об этом не подозревая. Автомобили остановились впритык к группе. И почти одновременно люди в такой же пятнистой форме, как у тех, что у ворот, вышли из машин.
      Группа военных, кроме одного, явно оставленного здесь за распорядителя, прошла  в здание. Наречие, на котором обратился к девочкам пожилой офицер, можно было считать если не чисто, то достаточно близким к русскому. Военный слегка прояснил ситуацию: все проходят за ним в помещение, располагаются и ждут своего вызова к командирам, вызывать будут по одной, но тушеваться не стоит, в принципе они уже все распределены по местам. Сейчас что-то типа формальности. Потом их проведут на склад, где можно подобрать форму, с учетом того, что слишком выбирать будет не из чего, следут обратить особое внимание на обувь, чтобы  соответствовала размеру. Потому как с обувью обычно больше всего потом хлопот.
      — А в своей одежде, почему нельзя?
      — Зима на носу, как ты будешь здесь в этих тряпках мороз встречать?
      — Но ведь мы, же не всё время будем находиться на улице!
      — Слушай команды, с вопросами к свои начальникам, — отрезал военный.
      Больше вопросов не было. Всем, продрогшим на негостепримном уже практически зимнем ветре хотелось поскорее в тепло. Девчат провели в одну из довольно больших комнат первого этажа.
      — Здесь тоже видимо было что-то наподобие казарм, — предположил кто-то, когда глащам предстала огромная, но довольно запущенная комната. Мебели не было. Какие-то тюки валялись кое-где вдоль стен, девушки от усталости тут же  устроились на них вповалку. Немного хотелось кушать, потому как еды не было уже почти сутки, но никто про обед ничего не сказал, решили не травмировать друг друга такими пустяками.
      Сначала позвали старших. Потом минут через двадцать стали по очереди назвать фамилии присутствующих. Те, кто уходил обратно не возвращались, потому уточнить, что там происходит за стенами комнаты — было не возможно. Когда вызвали Илону, оказалось, что она успела задремать, и соседкам пришлось растормошить её:
      — Глаза протри, а то вид не бравый, — пошутил кто-то из девочек.
      Илона потёрла глаза, что придало им ещё боле сонный и красноватый вид.
      — Ну, я пошла, — как-то неуверенно проговорила она.
      — Давай, не дрейфь. Страху тут никакого нет. И кто этих мамочкиных дочек пускает в злачные места, — снова кто-то пошутил, но девчонки были напряжены и на шутку не откликнулись.
      Парень в камуфляже, который вызывал девчонок на приём, когда Илона подошла, как-то внимательно посмотрел на неё, и вдруг, выругался. На чистом русском мате. Илона от неожиданности опешила.
      И поднимаясь с ним на второй этаж, и идя по коридору, всё думала: что в ней так могло возмутить, да, может запах, всё ж таки девчата уже несколько суток практически не мылись. Военный и его провожатая прошли в комнату вдвоем, причем Илону тот вперёд не пропустил, чем странно её удивил - так по её понятиям было не положено.
      Комната, где происходил отбор,  была по сравнению с первым этажом небольшой, или так казалось из-за заполнивших её мужских тел, сгрппировавшихся  у небольшого канцелярского стола, на котором лежали разномастные бумаги, - видимо, документы девочек. Когда Илона с сопровждающим вошли, Наташа,  одним краем бедра примостившаяся  на подоконнике, спыгнула, приблизилась  к столу и пояснила в двух словах, что да как.
      — Я шу ее одвести до свои, — на не совсем чистом наречии сказал смутивший грубым приемом внизу военный, - это потом Илона поняла, что говорили присутствующие  по-сербски, но смысл ей был ясен.
      — С чего?
      — Сам радио оставити за собом, — пояснил спутник.
      — Ко желите на проде? — снова поинтересовались старшие, как понимала то Илона.
      Парень что-то такое там пояснил, и как будто бы с ним первоначально не согласились, но речь была столь беглой, что девушка упистила смысл и  не поняла конкретику разговора. Однако, разрешился вопрос в пользу настойчивого молодого человека, и тот, тронув оробевшую в конце концов девушку за рукав,  повел её за собой, как оказалось, на импровизированный вещевой склад, где девчонки подбирали себе одежду. По дороге провожатый перепоручил спутницу ещё одному парню, но, как определилась Илона,  более низкого звания, и велел присматривать, типа он её оставил за собой: хорошо это или плохо растеравшаяся в чужих диалектах девчонка так и не поняла.
      Наталья попала в комнату распределителя следующий после Илонки, и здесь, более уравновешенная от природы девушка, спокойно осмотревшись,   удивилась уже совсем другому: окна в помещении были занавешены флагами — трехцветными, но какими-то непонятными. Сначала Ната не поняла, что собственно показалось на подсознательном уровне ей странным. Потом, присмотревшись, уяснила, что здесь  не так: в первую минуту занавески на окнах напомнили российский флаг, однако перевёрнутый вверх ногами. Видимо, решила для себя девушка,  это их национальные флаги, только почему у флагов такое странное применение?
      Между тем, разговор в комнате шёл о вновьприбывшей. Из-за стола поднялся довольно тучный мужчина и показал знак добро, как поняла для себя Наташа, типа она переходила под его начало, тем не менее девушке не терпелось спросить: одна она будет, или с кем-то из своих девочек. Всё ж таки так и не собравшись с духом, встрять в чужой разговор, потому как военные видимо попутно обсуждали ещё какие-то вопросы, и эта тоже ушла ни с чем: не прояснив своего нового места работы, ни условий, ни оплаты. Честно говоря, этот ритуал определения места работы ей представлялся в совершенно другом цвете. А тут - никто ей особого вниманиz уделил, конкретно никто не поговорил: что и куда, никто не уточнил кем конкретно её берут, в какую медчасть, посему Ната была страшно раздосадована на себя — тюха, не смогла выяснить главного, может быть, можно было что-то выбрать, может, можно было как-то повлиять на ситуацию. Ответов не было. У девчат, что примеряли свои новые солдатские теплые штаны и куртки на военном складе спрашивать оказалось бесполезно: каждая знала не больше Наташиного.
      Когда все наконец-то распределились, получили форму, выбрали обувь, о которой им так напоминали, настал этот обеденный час. Правда, это был всего на всего сухой паёк — но и на том спасибо, думали присмиревшие в чужих условиях девочки.

 p/s