Пронзительности полог. Забытье

                Г.К.

              1

Пронзительности полог. Забытье.
То эллинское, что несомо долго
Потоком, с поздней осенью вдвоем
Темнея еле видно слева, толком
Не разобрать, лишь светлый окаем,
Что словно сцена между мнимой кромкой
И миром, где вовсю еще поет
Эола арфа, ее голос ломко,
Наперекор волнам на тыщи льё,
Где орхидея, вытканная ромбом,
На небе, изнутри, как месса тёк
Иссине-желтый бархат тучи, скомкав,
Пуская всполохи сиреневые влет.
О Боже мой! Они — как птицы, сколько
В них судьбами начертано! Но мертв
Авгур последний, и, конечно, горько —
Сюда Царевна-лебедь не войдет.
 

              2

А здесь — рояля птичья худоба
И семицветный окрас с сизой дымкой —
Забытых ощущений к ним добавь
Округлости кошачьего затылка
И пряности сентябрьской листвы,
Что, облетая, багрянеет пылко.
И словно локти девичьи остры
Углы тумана, выцветшей косынкой
Ночь, поелику пятым и восьмым
Углом, диагональю цифр латинских
Повисла и, пугая, как костьми
Веселый Роджер, — утра скарлатину
Болезненно сулила, не простив,
По-видимому, ветру гильотинный
Взгляд исподлобья, ибо у осин
Есть перспектива в данности артикля
Стать колом иль лесиной, но до сих
Лишь пор, а вверх без крыльев — долети-ка,
Но за спиной фигуры восковой
Их не расправить. Господи, как тихо…


              3

А ветер басом, сильным и густым,
Пел северные песни в духе Грига,
Иль теневою злой, чужой орды
Корявый всадник, по-монгольски кликать
Через него пытаясь, звал на «ты»
Беглянку в черном платье. «Вика, Вика!» —
Рыдала мать у каменной гряды.
Как отклик музыканту стрелы, мимо
Трехпалых листьев, наспех завиты,
Вонзались в облака — и птиц пугливо
Оттуда стаи — будто из воды —
Выныривали, в львиной желтой гриве
Их ожидало Солнце, снизу дымн
От зноя небосвод — все это либо
Есть очищенья огнь, или иных
Обителей необъяснимый выбор.
Сиреневые тени столь длинны,
Что города им не помеха, им бы
Корабль небесный с флагом, где орлы
Того незавоеванного Рима,
Не знавшего ни мира, ни войны.

 
              4

Однако же видение прервал
Прекрасный Ангел, что летать не склонен.
В неясном очертании канва
Уже раздвоена, темна, как Леты оникс,
Когда в исчезнувшем созвездии Ал-вар
Лазурью чистой в колокольном звоне
Эпохи светлой славные года
Проступят вновь, поскольку, брате, кроме
Нот ненаписанных, есть вечные всегда,
Их сущность неподвластна сети ловитв,
Поскольку, Высшему Царю хвалу воздав,
Нил в голубом распахнутом хитоне
Египетских жрецов, согласно Ра,
В томлении зеркал, незримо в обе
Впадает времени юдоли, где вода —
Лишь продолженье сна — увы, не боле,
А нить сечения до боли золота,
И дивен Бог на золотом престоле.