Про Инну

Жила-была красотка Инна,
Красотка литров после трёх,
И не было у ней мужчины,
И мне такую не дай бох...

Из-под одёжи деревенской
Не кажет обнажённых мест,
На шее сморщенной мертвецкой
Болтается верижный крест,

А на шнурке больной проказой
Глухонемой чёрный терьер,
Состряпанный как по заказу
Её дополнить экстерьер.

Развратницей была по жизни классной,
Но с мужиками секс её пужал-
Ничей горбатый, длинный, толстый, красный
Её ещё пока не ублажал.

Пса ставить в стойку девушка любила
И, накатав на хвост презерватив,
Садиться на него своей вагиной
И из горла хлебать аперитив.

Тянулись дни её без вдохновенья,
Из мужиков был лишь один Полкан,
И вдруг однажды чудное мгновенье
В ней пробудило огненный вулкан.

В студёную начала мая пору
Из лесу выполз гарный мэн виз роуз,
И с пивом он повлёк её на гору,
И обаял и рассмешил до слёз.

Её ласкал он, а не пиzдил,
Впервые натурально вдул,
И про брутальный жёсткий фистинг
Ей между делом намекнул.

О, как была она пошла,
И сразу стала жечь,
О жёстком фистинге пошла
Расхристанная речь.

И вот обрил он дома череп,
Вточь как любава чернышу,
И штангенциркулем померив,
К её прицелился дуплу.

Как лёве в цирке укротитель
Башку он вставил в эту пасть.
Жалею я блудей без титек,
С гнездой, в какую хрен попасть.

Но по привычке от собаки,
Тут вдруг случился с ней замок,
И дяденька стонал и какал,
Но выдернуть главу не смог.

Не скоро телом бездыханным
Ласкать свой взор ей стало вмочь,
Но труп есть труп, и сечкой в ванне
Труп покрошила сукин дочь.

Сложила в пять мешков здоровых
И на помойку понесла,
Как у телящейся коровы
Её кружилась голова.

Изображая Дульсинею
С лицом беременной вдовы,
Вдруг возникают перед нею
Две перегарные чувы,

Они настроены лесбийски,
Понятно, ЧТО они хотят,
А от её мохнатой киски
Идёт пикантный аромат.

Сорвав одёжу первым делом,
На землю вытряхнув мешки,
Отрубленные части тела
В прямые двинулись кишки.

Вот это фистинг, понимаю!
Тут вдруг раздался звон стекла,
И из окна с ревнивым лаем
Пёс вторгся в дамские дела.

Да, ей прибавилось работы,
Тащить три трупа в сорный бак,
И это напрочь ей охоту
Отбило развлекаться так.

Теперь лежит в дурдоме Инна,
На простыню роняя кал,
Кольнёт её аминазином
И лапает весь персонал.

А рядом с ней резиновый мужчина
С вибратором огромным впереди,
С глубокою анальною вагиной,
Зияющей меж бёдер позади.