Усталость

Никто не гонит, не замечает,
мои вагоны стоят, скучают,
попал надолго. Как мало толку
в холодном чае.

Нашёлся повод, меня сослали,
а мне бы снова по ниткам стали,
потоком ветра по километру
по магистрали.

До сих пор ночами снятся
надписи «Не прислоняться»,
стук дверей, секунды на ча(сах).
(Сах)ар в чае не растаял,
уходя, другим оставил
всё, что не доделал впопыхах.

Большая дата – пять лет в простое,
а ведь когда-то я был достоин
взрезать тоннели, и рельсы пели
под всей Москвою.

Порыв души сник в глупейшей шутке,
просветы в жизни, как промежутки,
мелькают вновь и – лишь чай да кофе
два раза в сутки.

Бесконечность в чёрном цвете.
Мне уже давно не светит.
Станции по-прежнему пус(ты).
(Ты)щи раз взрезал тоннели,
пока нервы не сгорели
и на плитке кофе не остыл.

По венам режет – «Скорей бы! Ну же!»
Дыханье реже, гудки всё глуше,
гроша не стою – пять лет в простое –
кому я нужен.

Всё, я умираю, ма(ма),
(мо)их колёс кардиограмма
замерла на рельсах в темно(те).
(Те)ло найдено не будет,
явятся другие люди
и согреют кофе на плите.

                Апрель 2002.