Маятник забвенья

(маленькая поэмка)

Метель собакою скулила
и заметала санный путь.
Таких сугробов навалило!
Без лыж провалишься по грудь.
Возница лошадь не торопит:
зачем, коль не видать ни зги,
сама скорей найдёт дорогу
к сельцу в излучине реки...

"Зимой машиной вовсе худо:
дорог не чистят. Для кого?..
Вы к нам по делу?.. А откуда?"
Мотнул попутчик головой,
промямлил про столицу что-то,
а что – старик не разобрал...

"Оно, конечно, на охоту.
Вон Колька повстречал вчера
лису у проруби на речке...
Да ты, поди, совсем замёрз.
Терпи! Согреешься у печки.
Сегодня больно крут мороз...
Когда б не сношку до больницы:
приспел Катюхе срок рожать, –
тебе пришлось бы воротиться
назад в столицу, мил-душа..."
Опять умолк, но ненадолго:
про деревенские дела,
про Кольку и его двустволку
бубнил до самого села...

Метель устала наконец-то
бросаться снеговой крупой,
утихла. Можно оглядеться:
что – за тобой, что – пред тобой.
А путь-дорога шла вдоль леса,
иль вдоль реки, верней сказать.
Попутчик с явным интересом
смотрел вокруг во все глаза.
Что узнавал, а что – не очень.
И то, и всё-таки – не то:
тот лес был выше, путь – короче,
и шире речка подо льдом...

Командировочным маршрутом
не раз он мимо проезжал.
Но почему-то в это утро
так измытарила душа!
Мол, что ты около да мимо, –
пора бы навестить тебе
места, где дом стоит родимый!..

И вот, доверившись судьбе,
сошёл на этом полустанке.
Тут недалёко, но на чём?..
Спросил у встреченной гражданки,
та грустно дёрнула плечом:
"Народу в том селе с десяток,
вот летом городских полно.
Ищи попутку... Сыщешь вряд ли:
смотри, как всё заметено".

Но – повезло! (Пускай не часто,
но так, коль нужно позарез,
должно хоть иногда случаться.)
Лишь перешёл он переезд
с надеждою поймать машину,
как (вот уж чудо из чудес!):
"Что ль подвезти вас?" – голос в спину.

...Лошадка, сани, речка, лес
и разговорчивый возница.
Жаль, но не вспомнилось лицо:
затёрлись имена и лица,
так был тогда совсем мальцом... 

Вот, наконец, дома на взгорке.
Дымы – распластанно – из труб.
И школа с низеньким забором.
И кряжистый столетний дуб...

Селу обрадовались оба –
и путник, и ямщик-дедок.

"Остановиться у кого бы..." –
но произносятся с трудом
слова с мороза ль, от волненья.

"Да хоть у нас. Совсем застыл?
Входи-ка. Тут у нас в селеньи
гостиниц нет. Так кто же ты?"
Назвался. Даром, что лет сорок
уже прошло, но вспомнил дед
парнишку, что сбивал заборы,
гоняя старенький мопед.

И за столом, да после чарки,
что как лекарство от простуд,
у печки – русской печки жаркой –
шёл разговор про "там", про "тут",
про катаклизмы и природу;
как город родичей сманил;
про дачу (но без огорода).
Что мать недавно схоронил...

За словом слово... Треск поленьев...
Допит ядрёный самогон...
Ушёл вослед на угощенье
и коньячок. "Наполеон".
Хоть после выпитого должно
заснуть в момент, да только он
лежал до петухов, встревожен
раздумьем, отгонявшим сон...

К рассвету стало в доме зябко.
Подняться б... Скрипнула кровать;
на кухне звенькнула хозяйка,
и можно, наконец, вставать.
И отзвониться: "Да, приеду...
Ну, день-другой... Дела... Не смог..."
А после  завтрак вместе с дедом.
И вот теперь бы – за порог.
Но – в чём. Не в городских штиблетах?!
Вон сколько снегу намело!
Дед валенки достал: "Не лето.
С заплатами, зато тепло..."

Казалось в сумерках вчерашних,
что отчий дом легко узнать.
Там у ворот два верных стража
сирень и клён должны стоять.
Но ветки голы. Клён ли, ясень? 
Сирень? Ветла? Кто даст ответ?
Труд угадания напрасен,
когда примет надёжных нет...

Дом! Вот он! Никуда не делся:
наличников резная вязь
приветом от родного деда,
и всё ещё не расплелась.
Нет, невозможно ошибиться, –
похожей нет ни у кого!..
Войти бы в дом, чтоб половицы
признали вновь за своего...
Войти – и к изразцам горячим
ладонь озябшую прижать...
И льдинки с рукавиц заплачут;
заплачет, но без слёз, душа...
На окнах не стоят герани, –
у мамы круглый год цвели...
Такие мелочи, а ранят...
Войти? Но встреча что сулит?..
Напротив дома – сруб колодца;
журавль, клюющий облака;
ведёрка нет – не доведётся
испить водицы и глотка...         

...Зачем зимой его сманила
сюда невнятная тоска?
Дедов и прадедов могилы
по крест засыпали снега.
Вокруг кладбищенской ограды
берёз скорбящих череда...
Давно б сюда приехать надо.
Всё некогда да не-когда...
Качнулся маятник забвенья?
Проснулась совесть? Привела
домой, чтоб испросить прощенья
за все дела и не-дела?..

...Зачем четырёхстопным ямбом
вслед за санями старика
по снежной целине, ухабам
бежит за строчкою строка?..

Читатель книжку с удивленьем
закроет: зря, мол, и листал.
Он навещает без сомненья
свои родимые места, –
не ждёт, пока засохнут клёны,
пока повалятся кресты...

К чему рассказ мой немудрёный
лёг на тетрадные листы?..

янв.-февр.2013