***

Эх, люди,справедливости столпы…
Неприязнь и приязнь одновременно,
Издревле в нас живет попеременно,
И с тем – непредсказуемость толпы.
И тут уж не прибавить, не убавить,
И шуткой немудрой не позабавить,
Мол, испокон веков заведено.
И буде человек, венец творенья,
И скверны преисполнен, и терпенья,
То пусть так и останется оно.
Жизнь на сюрпризы дьявольски полна.
Где упадешь – соломки не подстелишь.
Но в лучшее, всегда, однако, веришь,
Чего б там не подстроила она.
На все глядим с улыбкой философской,
Чтоб не случилось в нашем бытие,
Но не когда, лелея по-отцовски,
Вертит судьба на самом острие.
Тогда, на фоне мелочных обид,
Отмщения вселяется мыслишка,
Что азм – не червь земной, но – индивид!..
Ужо воздам обидчику… Не слишком?
Не много ль на поруку мы берем,
Когда взыграет в сердце ретивое,
И грозно мечем молнии и гром,
В себе уничтожая все живое.
Все, что дано нам божьим провидением,
О чем  вещает Библии завет.
Но заповеди – не преодоление,
А то, что есть на главное ответ.
То, что зовем надежды откровением,
Что жжет сильнее адского огня,
Что должно быть в нас с самого рождения
До судного доподлинного дня.
Так почему, скажите мне, отмщение
Всегда берет над здравым смыслом верх?
Надеемся, что вымолим прощение
За совершенный в безрассудстве грех?
Оно, конечно, может и случится.
Ведь был прощен разбойник на кресте.
И как оно еще поворотится
Знать не дано душевной простоте.
Но судим-рядим прелести подвоха,
Не тем, что ущемляемся в правах,
Не тем, что – у меня корова сдохла,
А тем – по что соседская жива.
И ищем со времен царя Гороха,
Когда подымет Лихо на рога,
Не корень зла, с чего живется плохо,
А тайного и подлого врага.
И потому поглядываем косо
На тех, кто не по-нашему живет,
И боремся за здравие вопроса
С такими не на жизнь, а на живот.
Мол, вся беда от них, от басурманов.
К ногтю их, словно бешеных собак…
Но час прибудет! Поздно или рано,
Опомнимся! Нет, люди, все не так:
Не враг-сосед зловредничает вовсе.
Пораскидав как следует умом,
Ты наперво себя, имярек, бойся:
Страх, изначально, он – в тебе самом.
Да, мир неисчерпаемо широк.
Но он же бесконечно узнаваем,
Как мы там воровато не дерзаем,
Упрятать хитромудрость под замок.
И должно уяснить беспрекословно,
Как сущее впитав, а не условно,
Кивая на всегда жестокий век,
Что расы только цвет и отличает,
И наций, сколько их не насчитаем,
Одна на белом свете – Человек.