Крым

Поток мерцающих Плеяд
струит аркада мирозданья.
И мгла трепещет, вырастая
до полумрака анфилад,
где в неизменчивой среде
колонн – осколков Херсонеса,
как несмолкаемая месса,
рокочет море, то есть где
сплелись с останками садов
на романтических руинах
фантомы запахов старинных
и сны античных городов.

Жара набрасывает бриз
на рокот пенного прибоя.
И тёмной массой в голубое
небрежный входит кипарис.
Всё в лоне спуталось земном
на этом выболтанном фоне,
где звук рингтона в телефоне
стал несвязующим звеном.

Качая ночи колыбель,
трещат извечные цикады.
И песня жалобная «Белль»
сочит погибельные яды,
сливаясь с сумраком Тавриды,
как херес с запахом ставриды.
Своё кладет лукошко Лель
под мандариновую ель,
где явь отчаянно смешалась
с мечтой, напоминавшей шалость
еще вчера. И пенный кляр,
как пудра сахарной глазури,
манит. И светится в лазури
Георгий Францевич Милляр
фантомом сказочной старухи.
Ведь до сих пор блуждают слухи
в ущельях этих крымских скал,
как Роу здесь кино снимал.

2011