Многоликость

Страсти мои – предначертаны, а зиме
отдана вся стихотворная соль и кровь:
кто-то один
говорит о другом, а мне
быть летописцем их пламенных дум и слов…

Здесь по весне расцветает – болиголов
и бесконечно жаждется –
перемен.

Так – раскрываешь окна;
так сотни лиц
рвутся в тебя, говорят за тебя и лгут…
Все журавли в небесах мне ценней – синиц,
что опускаются в сердца глубинный пруд;
реки шумят у висков и внутри текут,
и размываются контуры всех границ.

Лики сплетаются,
солнце идёт в закат:
что ему – слёзы и что ему – бег судьбы?
Молишь – огня, а в ответ получаешь -  ад,
рвёшься в полёт, но уходишь в холодный дым…

Кто-то во мне умоляет:
 - Не стать седым!

И отзывается:
 - Поздно, душа – седа.

Тянется к небу шиповник, и рвётся нить,
каждую ночь появляется чья-то тень:
кто-то один
говорит о другом, а влить
в твёрдую форму всё это прикажут мне…

Каждый свободный уверен, что он – в тюрьме.

Я же – молчу
и хватаюсь за право:
быть.