Дни

Сегодня все еще ужасней, чем всегда, я иду в сторону дома и у меня слегка дрожит тело
То ли мне действительно холодно, то ли с каждым днем я все болезненней принимаю
Я художник, мне бы завершить чужие судьбы, расстаться с кистью и начать свое дело,
Я вообще не курю. Это портит здоровье, но свои легкие я в принципе больше не ощущаю.
Мне бы понять, где начало, оказаться в том месте, где я жила, что б не плеваться желчью,
Что до жизни и до утра, всего пару шагов, мне бы дали крылья и я улетела прямо к солнцу,
Мне хотелось сжечь все, что есть у меня и у тех, кто проходит мимо, не следя за своей речью,
Настало время печали и горести, когда нет ничего святого, люди рады мизерному червонцу,
А что до смерти, то ее стать сравнима с ночью, развратной и буйной, как волны в море,
Я бы хотела повториться. Но у меня нет права на ошибку, ты не представляешь, как это страшно,
Если б у смерти была мать, я полагаю, мне бы было ее жаль, вечно убитая кровью и горем,
Но я убегаю вперед, как маленький щенок, которому все равно на мир и это становится важно,
Посчитать бы, сколько часов я нахожусь в апатии, но дело в том, что я плохо знаю алгебру,
Надеть бы маску и сбежать из города, в поисках приключений и того, чего у меня не будет,
Я бы уехала далеко и грабила места различные, которые мне нравятся, подобно сталкеру,
Но я не могу. Не потому, что боюсь, а потому что я жду, когда же позовет вершитель судеб.
И тот сценарий, написанный от руки на бумаге, он длинный, но трогает прямо за душу,
Я знаю, с кого он написан и сколько раз его чиркали в разных местах, даже в зрительном зале,
Прямо на сцене, писали, теряли суть текста, как я обрела свою жизнь и опять это рушу,
Подобно тому артистизму, вальяжно и точно, как будто на сказочном карнавале,
Писатель подходит, берет свою ручку и чертит в бумаге измятой другую концовку,
Мне нравится. Я танцую. И мне ну абсолютно плевать, что подумают те, остальные,
Никто не осудит, ведь правда, кому это надо? И вот я уже нанимаю себе шикарную подтанцовку,
Но им не до танцев особо, а знаешь, я даже сказала бы, что они как душевнобольные.