В стране безмолвия

         
            Нельзя сказать, что Бурмина как-то увлекало праздное посещение городских кладбищ. Пожалуй, только одно, Смоленское православное кладбище было для него таким исключением. Здесь он иногда работал, делал натурные зарисовки, находил для себя интересные  сюжеты.  Бурмину нравилось, что  его занятия не привлекали чужого внимания.  В таком месте каждый сам по себе, можно просто молчать и слушать тишину, ощущать течение времени.
            Сегодня он сразу направился к часовне Ксении Петербургской. Как всегда, здесь было много людей. Его внимание привлекли две женские фигуры у стен часовни. Они  стояли, тесно прижавшись к ним лицом и ладонями, пытаясь таким образом соединить себя нитью общения с душой святой Ксении.  Потом, не торопясь, набросал в альбоме фигуру мужчины, застывшего рядом с ним в совершенно отстраненном и погруженном в себя состоянии.  Получается ли быть услышанным таким образом? Это решает каждый для себя сам, но людей, идущих к Ксеньюшке,  меньше не становится. Где-то здесь, совсем рядом, похоронены другие новые  блаженные и праведники. На признание людей их проверяет время.
              Стояла февральская оттепель с ее проникающей сыростью. Начало темнеть, пошел снег большими хлопьями. Он рождался где-то вверху, в серой бесконечности и, падая на одежду, оставлял мокрые следы. Пальцы  застывали и уже плохо держали карандаш.
Бурмин решил добавить себе движения и пошел через кладбище знакомыми маршрутами. 
              Это кладбище было старейшим в Петербурге. Оно, как и город, имело свои улицы и  историю. Вначале Бурмин пошел по Петроградской дороге, потом свернул на Кадетскую. История на этих участках была далекой и не очень. Свиты Его Императорского Величества генерал-майор, корнет лейб гвардии Павловского полка и кавалер,  тайный советник, купец первой гильдии...  Надежные каменные памятники, они даже внешне похожи на дома, в которых раньше  жили их хозяева. Теперь они давно забыты, прервалась их нить... Вот памятник, ангел в женском обличии с одним крылом. У него даже не было головы и рук, когда-то возносившихся к небу, время давно стерло надпись...
               Снег на многих дорожках пожелтел, стояла вода. Вот и дорожка Александра Блока, деревянный крест на его первой могиле 1921 года. Ее  давно уже перенесли на “Литературные мостки”. Бурмин стоял молча, размышляя о не простых судьбах русских поэтов. Потом старательно вытер рукой мраморную плиту. Лежавшие здесь гвоздики были совсем свежими. 
                Где-то рядом послышался надрывный, жалобный собачий лай. С соседних деревьев с криком поднялась стая ворон... Бурмин направился туда и скоро увидел рыжую собаку, привязанную прямо к могильной оградке. Это показалось ему странным. Не останавливаясь,  он пошел дальше, обратно к часовне.  Здесь уже стояли две патрульные полицейские автомашины с “мигалками”. Рослые полицейские с “калашами” на плечах укладывали лицом в снег упрямого брыкающегося мужика. Двое других задержанных уже сидели рядом с заведенными за спину руками и мрачно плевались кровью.
               - Давай наручники. Вот так, а теперь быкуйте, - сказал один из полицейских и ударил задержанного мужчину ногой по заду.
               - Что же вы делаете, звери? – причитала женщина плачущим голосом. – Вы  никого не хотите слышать и понимать...
               Она неуверенно стояла на ногах и все еще продолжала держать в руках бутылку пива.
               - Услышим, услышим. Не хлюпай носом. Ты тоже задержана, с нами поедешь.
               - А что с собакой будем делать?
               - Заткни ей  пасть. А впрочем, ну ее... Сами разберутся. Завтра все равно всех выпустим.
                Задержанных вталкивают в автомобили и увозят. Собаку,  спустя некоторое время, уводят кладбищенские охранники. 
                Бурмин смотрел на эту сцену, опустив голову, стараясь не встречаться глазами с ее участниками. Только теперь он увидел, что все эти события проходили у могилы певца Эдуарда Хиля. Среди засыпанных снегом цветов у временного надгробия стоял его портрет. У певца была открытая, почти комическая и какая-то совершенно беззащитная улыбка... 
                - Разве можно защититься такой улыбкой от мерзостей нашей жизни? – подумал Бурмин.
                Он чувствовал стыд и неловкость  за все произошедшее на этом месте.
                Ударили колокола. Это били в колокольне церкви Смоленской иконы Божьей Матери. Бурмин направился туда. В храме было полутемно. Весь свет шел из его срединной части, иконостаса и многих зажженных свечей. Здесь тепло, пахло лампадным маслом и горячим воском.
                Поставив свою свечу за упокой души, Бурмин присел на лавку с самого краю, открыл альбом и продолжил свое занятие. В храме шло богослужение. С клироса до него доносились голоса певчих. Временами люди, стоявшие здесь , тоже начинали петь молитву и тогда голоса их плыли в воздухе, множились и сливались в один стройный хор.
                Неожиданно Бурмин заметил сидящую рядом молодую женщину, покрытую длинным белым шарфом. Узкое вязаное платье подчеркивало стройность ее фигуры. Незнакомка казалась  погруженной в молитву, но Бурмин сразу понял, что она уже давно заметила его присутствие, наблюдала за ним. В центре храма ярким светом вспыхнули люстры. Священнослужители в богато украшенных парчовых ризах вели службу, с молитвой обходили  храм по кругу. 
                Незнакомка  поднялась и прошла ближе к иконостасу, где к тому времени собралось много людей. Бурмин последовал за ней, совсем не отдавая отчета. Теперь они стояли рядом. Он почти неотрывно смотрел на нее. У нее были длинные темные волосы и мягкие правильные черты лица. Большие глаза были скрыты очками в тонкой дорогой оправе. Все линии ее фигуры отличались какой-то странной внутренней усталостью. Она не казалась красавицей, это была совсем несовременная внешность. Что-то знакомое угадывалось в ее облике... Кажется, такие лица он видел на женских портретах Карла Блюллова. Тех самых, петербургских, с их психологической тонкостью и внутренним миром непростого характера, мыслей, привычек и скрытых страстей.
                Теперь ему было хорошо видно ее левую руку с двумя перстнями, которой она поддерживала ремень сумочки. Ухоженная, тонкая рука с длинными ногтями. Его незнакомка горячо и неслышно повторяла слова молитвы где-то внутри себя. Это было движение навстречу к Богу... На лице ее читалось страдание, над верхней губой выступили бисеринки пота...
               - О чем можно так страстно просить Господа? – подумал Бурмин.
                Его по-прежнему не оставляло ощущение, что она тоже следила за ним из-под своих длинных ресниц.  В какой-то момент его незнакомка закрыла глаза и сильно качнулась. Бурмин  успел вовремя подхватить ее под руку. В это время кто-то слегка толкнул его сзади, но она уже успела сжать его ладонь и больше не отпускала.
              Богослужение продолжалось. Голос священника слышался где-то  рядом и, одновременно, приходил откуда-то из-за пределов храма.         
             - Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, восставит его Господень; и если он сделал грехи, простятся ему...
               Теперь все присутствующие по очереди подходили к аналою, целовали библию и икону. После этого священник совершал помазание, начертывал знак креста на лице и руках верующих освященным маслом. Верующие в ответ благодарили и целовали его руку.
                Бурмин видел на лицах верующих чувство великого облегчения освобождения от греха, счастья и радости. Зрелище так завораживало, что он, отойдя в сторону, принялся снова рисовать. На какое-то время Бурмин совсем потерял незнакомку из виду, но она скоро опять была рядом с ним. Он снова держал ее за руку. Между ними словно образовалась невидимая связь странных взаимоотношений. Теперь ему казалось, что они понимали друг друга без слов, будто знали друг друга давно. У Бурмина еще никогда не было ощущения такой легкости, а ведь он совсем не знал ее.
                Между тем служба подходила к концу. Священники поднимали на головами раскрытое евангелие, читали молитвы. Потом они снова надели свои темные одежды, и храм опять погрузился в царство сумрака и теней.
                Незнакомка направилась к узкому окну, где оставила свою одежду. Бурмин снова последовал за ней, но она сделала ему предупредительный жест рукой, и он остановился. К ней подошли двое совершенно одинаковых молодых человека в коротких пальто.
               - Охрана, - догадался Бурмин.– Хорошие ребята. Все это время они были рядом, а он их даже не видел.
                Незнакомка что-то жестами объяснила одному из них. Потом так же, подойдя, поблагодарила священника. Она была... немая. Это показалось ему очень неожиданным и странным. Ведь все это время они хорошо понимали друг друга.  Понимали без слов.
                Бурмин последовал за ними на некотором расстоянии. У входа ее уже ждал припаркованный автомобиль. В самый последний момент незнакомка оглянулась, и их глаза снова встретились. Она грустно улыбнулась и махнула ему рукой...