Валдай

   (Путешествие из Москвы в Санкт-Петербург)

Первая ночь без дождя. Через противомоскитную сетку видны звезды. Утром туман. Пасмурно, но без дождя – это оптимально для похода. Иду грунтовой дорогой к станции Добывалово. У меня возникла идея доехать до Валдая оставшиеся 12 километров, оставить рюкзак в камере хранения и налегке походить по городу.
Прихожу в Добывалово в 10-00, подходит поезд на Бологое, поезд же на Валдай будет только в 14-00. Нет смысла ждать, за это время я и пешком дойду до Валдая. Выхожу на шоссе в районе села Добывалова и по шоссе подымаюсь в гору, господствующую над селом. На самой вершине горы стоит на приколе грузовик, прохожу мимо. Голос из кабины грузовика: «составь компанию – не привык пить один». Не останавливаясь, бросаю: «водку не пью». «А как насчет пивка?» – опять же голос из кабины. Останавливаюсь. Насчет пивка – это можно. Залезаю в кабину, пьем за знакомство: Виктор (так зовут водителя) – водочки, я пивка. Он дальнобойщик. Что-то серьезное стряслось с мотором, напарник поехал за подмогой, а он второй день торчит здесь, как дерьмо в проруби, выпить и то не с кем. Наливает по второму стакану, мне пивка, себе водочки. Рассказывает про свою жизнь, до армии работал на строительстве атомной электростанции. В армии попал в спецназ. Брал дворец Амина в Кабуле. Прошел всю афганскую войну без единой царапины, только раз гадюка укусила. Что наши творили в Афгане, особенно спецназ, за один выстрел от кишлака не оставляли камня на камне. Дурной был, при желании мог бы обе ноги от щиколоток до паха увесить золотыми браслетами, ведь на границе нас на предмет контрабанды никто не проверял.
Я рассказал, что сам я из Люберец, иду пешком на Питер, чтобы посмотреть, как изменилась Россия за 200 лет со времен Радищева и Пушкина, а сейчас после Валдая собираюсь посетить могилки моих дядек, что остались здесь лежать с войны.
Виктор посетовал, что могилы деда, погибшего под Прохоровкой, он так и не видел, так как точно и не знает, где она находится.
Вслед за вторым пошли третий и четвертый стаканы, все по той же схеме: я пиво, Виктор – водку. Язык у Виктора слегка подразвязался, но контроля над собой он не утратил. «Так ты из Люберец? Кафе «Грот» знаешь?» - спросил он.
- Как мне не знать кафе «Грот», когда от моего дома до кафе всего 10 минут ходьбы.
- Так в «Гроте» собирается весь цвет «люберов», - добавил Виктор, - и знаешь, где я их потом встретил? В Мельбурне. Машины я гоняю для прикрытия, за доставку груза из Питера в Москву – всего 1000 руб., максимум два рейса в неделю, 8000 руб. в месяц, а один выстрел и 20000 баксов в кармане. Париж, Рим – это все дерьмо, отдыхать надо только в Австралии. Не спеша на пароходе с заходом в порты Европы, Азии и Африки, каюта первого класса, бассейн с морской водой, сауна и прочие прелести. А какой в Австралии сервис – закачаешься. Родео на страусах эму. Кто дольше продержится? Но я бывший тамбовский конокрад, меня ни одна лошадь не могла сбросить, подумаешь страус. Смотрю, батеньки, все знакомые «люберы», и Кирилл, и Крокодил Данди…
- И не страшно? Ведь, говорят, киллеров время от времени отстреливают, чтобы спрятать концы в воду, - прервал я.
- Ерунда, я поначалу интересовался, кого я должен пришить, но потом понял, что и те, кого заказывают, и те, кто заказывает – одно дерьмо. А насчет ликвидации, был один случай, им пришлось заплатить мне за это двойную цену. А так выбросил карабин, перчатки и аля-улю.
         Виктор приглашает в свои края на отдых: озеро, рыбалка, «банька по черному». «Парился когда-нибудь в баньке по- черному?» - спрашивает он, - не парился, значит, не знаешь, что такое парилка!.. только не приезжай в сентябре, в сентябре мы с женой махнем в Австралию.»
Виктор упорно не хотел меня отпускать, даже сбегал в магазин                за пивом, когда запас его истощился, но я  настоял на своем, так как по плану я уже сегодня должен был достигнуть Валдая.
- Ну, что ты торопишься? Да я любую машину остановлю, и тебя доставят в Валдай за милую душу.
В это время в гору подымается машина с прицепом, полным арбузов. Виктор сигналит, машина с трудом тормозит, из кабины выскакивает шофер. Он многозначительно крутит у виска указательным пальцем: «ты, что рехнулся? Останавливаешь на подъеме такой тяжеловоз». Оказывается, не только прицеп, но и кузов машины набит до отказа арбузами. Но у остановившихся свои заботы, у них на исходе солярка. Они предлагают бартер: 10 литров соляры за четыре арбуза на выбор. Виктор отказывается: в кабине его КАМАЗа несколько арбузов и дынь, подбросить же меня до Валдая «арбузовозы» соглашаются. Однако через пару километров они вынуждены остановиться. На этот раз им удается осуществить бартер, а за одно и мелкий ремонт.
Одного зовут Сергеем, другой назвался Димой, но акцент выдает в нем кавказца. Оказывается он армянин, жил в Баку, но уехал оттуда в Ленинград до «Бакинских» событий в отличие от моего двоюродного брата Исайя (в прошлом году я гостил у него в Израиле, а сейчас направляюсь на могилу его отца). Спрашиваю у Димы его настоящее имя. Боюсь соврать, ибо запамятовал, но что-то вроде, Джовани. « Послушай, - говорю я Диме, - так ты, скорее Иван, чем Дима». «Да, одна русская женщина меня так и звала» – соглашается он. Интересуюсь рентабельностью их предприятия. «Мы наняты за определенную сумму, а рентабельность пусть считает хозяин, но вообще – дело муторное, один переезд Волги отнял полдня», - говорит Сергей. Разговор о том, о сем: Дима, вроде без повода, начинает хорохориться на тему, что они, армяне, на четыре века раньше русских приняли христианство.
Довольно быстро добрались до кафе «На семи ветрах», где налево уходит дорога на Бор и Ивантеево, откуда мы сорок лет назад пришли на лыжах в Валдай из Осташкова, а направо с километр до станции Валдай.
Прощаюсь с Сергеем и Димой. Они сворачивают на стоящую рядом бензоколонку: за четыре арбуза до Питера не доедешь.
Подхожу к вокзалу. Там царит ажиотаж: в 15-00 отправляется поезд на Ст. Руссу, а в 15-20 – на Бологое. Выяснилось, что поезд Бологое – Новгород с отправлением в 22-45 из Добывалова (это я подглядел в Добывалове, да еще обрадовался, что сегодня пятница, ибо в расписании было написано, что он ходит по пятницам и воскресеньям) вообще отменен. Поезд Москва – Псков, что пойдет в час ночи, на станции Любница не останавливается, и только в 7 утра пойдет поезд до станции Дно (помните у Маршака «хватились на станции Дно – утеряно место одно»). Хочу взять предварительный билет, но на проходящие поезда билеты продают только по прибытии поезда. Хочу оставить рюкзак в камере хранения, но металлические сейфы, что украшают вокзалы с советских времен, не функционируют. Милиция советует обратиться в кассу, касса – к начальнику вокзала, начальник вокзала посылает в соседнее здание еще к кому-то. Я не выдерживаю и решаю идти на автостанцию, может там удастся приютить рюкзак. От ж/д станции к автостанции прямой путь по уклону к Валдайскому озеру. И надо же было так случиться, чтобы как раз на этом пути стояла гостиница «Валдай», та самая, в которой Писигин провел ночь за интересным разговором с «валдайской девкой» Верой. Правда, он писал, что ему с парковкой машины это обошлось в 25 долларов, а таких денег я с собой не имел, все же решился переступить порог гостиницы. Прямо с порога я спросил: «А пеших туристов здесь принимают?» Услышав в ответ «да», я поинтересовался, во что мне это обойдется. Оказалось: одиночный номер – 125 рублей, а номер на двоих по 64 рубля с носа, с учетом же, что в номере уже живет следователь, оплативший телевизор, - с меня 61 рубль. Заполнять анкеты мне не пришлось, администратор, молодая женщина, списала данные с моего паспорта (потом оказалось, что эта любезность с ее стороны обошлась мне в 20копеек).
Получив ключи от номера, я забросил рюкзак в шкаф, взяв с собой только болоньевую сумочку, в которой весь поход лежат документы, кошелек, очки, компас, карты и книга В.Ф.Писигина с приобретенными автографами людей, в ней упомянутыми, я вышел налегке в город.
Первым делом я отправился на почту, чтобы позвонить домой. Трубку взяла Валя, оказывается она вернулась с Юлей из деревни, чтобы посидеть денек с Денисом, в деревне же пару дней обещал пожить в нашем доме сосед, но Валю разбил радикулит и она не знает, что и делать. Я посоветовал ей дождаться моего возвращения из похода.
Затем я пошел по городу. Первое, что бросилось мне в глаза – это Троицкий собор в лесах реконструкции, затеи в поисках краеведческого музея меня угнали до «Музея колоколов», расположенного в церкви Екатерины, построенной все тем же архитектором Львовым, что и многие здания в Торжке и его окрестностях.   
Очень интересный музей. Сделана попытка рассказать о колоколах все: от колоколов древнего Китая до возрождения колокольного дела в современной России. Очень много различной информации: оказывается, первые колокола на Руси делали европейские мастера (малиновый звон от названия немецкого города Малин), приведена как бы служебная записка владельца Валдайского колокольного завода Усачева о правильной установке колоколов при их перевеске на Иване Великом, указана география расположения колокольных заводов в России (оказывается, был такой завод и в городе Касимове), колокола для восстановленного храма Христа Спасителя отливали на ЗИЛе, е. Есть возможность позвонить в колокола, там и сям развешенных по залу, свисающие веревки позволяют приводить в движение целые их связки, и колокольный перезвон наполняет объем бывшей церкви с чудесной акустикой.
Единственно, чего я не нашел в экспозиции – это упоминания о колокольной музыке Каунаса. Я был в Литве в декабре 1990 года (в год 200-летия публикации «Путешествия» А.Н.Радищева). Большое впечатление на меня произвело тогда празднование католического Рождества в Вильнюсе с многочисленными свечами-фонариками, мотыльками разлетавшимися по городу, и колокольная музыка на центральной площади Каунаса. Помню, как сейчас, мы (небольшая группа туристов из Москвы) пришли к звоннице заблаговременно и, прогуливаясь по скверику, встретились с пожилым литовцем, который заговорил с нами первым на чистом русском языке. Удостоверившись, что перед ним туристы из Москвы, он искренно обрадовался этому.
«Как хорошо, что приезжают люди из России, которые могут рассказать правду о Литве, - сказал он с чувством, - мы знаем, что директива о дне «икс» уже поступила, мы только не знаем, что эта за дата. Я старый человек, и первым лягу под танк, когда он появится на этой площади». А ждать дня «икс» оставалось совсем немного.
На выходе из музея я попросил книгу отзывов, оставил там свою запись и, главное, ознакомился с отзывами других и даже кое-что выписал в свой дневник. В основном записи – это слова благодарности организаторам экспозиции и экскурсоводам, есть среди них и комические, так один посетитель назвал экскурсовода «эталоном валдайской девки». Один посетитель даже разразился стихами:
Врагу Бог силу дал,
Нас можно переплавить,
На пушки перелить,
Лишить нас языка…
Но никогда никто
Не сможет нас заставить
Болеть чужой бедой
                И плакать напоказ.
Из предложений в книге я нашел единственное пожелание об установке в музее скамеек для отдыха посетителей, должно быть, его написал пожилой и уставший человек.
Выйдя из музея, я направился к Валдайскому озеру, к пристани, откуда должны отходить катера к Иверскому монастырю, основанному патриархом Никоном.
Я видел этот монастырь 40 лет назад во время лыжного похода Осташков – Валдай. Тогда мы подошли к нему по льду озера почти вплотную. Издалека он производил впечатление сказочного града Китежа, но вблизи в глаза бросались облупленные стены, развешанное на веревках белье, помойки, и впечатление меняло знак на противоположный. Тогда в бывшем монастыре располагался, как и на Валааме, дом инвалидов Отечественной Войны. Монастырь на острове, трудно придумать лучше место, чтобы упрятать подальше от глаз эти живые мощи!
Сейчас с пристани, хотя до монастыря от нее около 3-х км., отреставрированный монастырь сверкает на солнце как игрушечный. Увидеть монастырь поближе не удалось. Катер, стоявший у причала, пассажиров не брал и отправился в совершенно другом направлении: он, оказывается, принадлежит к гидробиологической службе озера. По озеру плавают в лодках рыбаки, но никто из них не пытается заполнить образовавшийся вакуум.
Кроме меня в это время на пристани находилась женщина с ребенком, которые тоже хотели поближе познакомиться с монастырем, и мужчина, рыбачивший с причала. Я разговорился с женщиной и высказался об иждивенчестве как о наследии «совкового» режима: «Вот ведь люди переступают через деньги, могли бы неплохо заработать, доставляя желающих к монастырю». Рыбачек, не поняв меня, выступает: «при советской власти катер ходил регулярно».
Из разговора с женщиной выяснилось, что зовут ее Валентина Владимировна, она из Мурманска, а мальчик, оказывается, не сын, как я сначала подумал, а внук. Очень она молода для бабушки, даже с учетом, что как «северянка» пошла на пенсию в 50 лет. Сюда она приехала к свекрови, чтобы сменить дочь. Мальчика вывезли в Валдай на все лето. В Мурманске совсем плохо: огородов нет, морем не проживешь – вообще, раньше «северные» привлекали, а теперь, кто может, тот бежит оттуда.
Мне показалось, что Валдай, в отличие от Торжка, все-таки пытается заработать на своей старине, хотя более чем в два раза моложе Торжка. Реставрация соборов, в книге отзывов в «музее Колоколов» много записей на иностранных языках, у автостанции висит красочная карта города с перечнем его достопримечательностей, рядом в сквере щиты, рассказывающие о Валдайском национальном парке. По карте я увидел, что был  рядом с «Музеем уездного города» когда меня угнали к «Музею колоколов», но сейчас уже поздно – музей закрыт. Фотографирую карту. Люди, сидящие на скамейке под картой, решили, что я их сфотографировал. Тогда я фотографирую и их, но сразу же предупреждаю, что на фото им рассчитывать не приходится. Сетую, что опоздал в «Музей уездного города», но молодой человек (один из тех, кого я сфотографировал) сообщает, что завтра музей откроется в 10 часов утра (он оказывается работник этого музея). Что же, я могу успеть: я узнавал на автостанции нужный мне автобус отправляется в 11-35, а музей на одной площади с автостанцией.
Я решил ехать автобусом: во-первых, к поезду надо рано вставать, а это, значит, беспокоить соседа  по номеру в гостинице, во-вторых, я убедился, что идти напрямую от Валдая нельзя, так как расстояние до Кипина за один день без ночевки не пройдешь, а жечь костры на территории национального парка нельзя.
Зашел в булочную в надежде купить валдайские баранки, но, увы, в продаже их не было. Вот, казалось бы, мелочь, так и этого сделать не в силах, а ведь сушки и баранки нигде в мире, кроме России, не выпекают. Представляете, как бы расхватывали такие сувениры, наряду с валдайскими колокольчиками, иностранцы, да и российские туристы бы от них не отказались.
Следователь ночевать так и не пришел. Напрасно я уставший поджидал его в номере. Я мысленно уже потирал руки со словами: «отлично, утром киллер – вечером следователь». Что ж, ведь это была ночь с пятницы на субботу, может же человек после трудовой недели позволить себе отдых, не в номер же ему приглашать «валдайских девок», тем более что после 12 часов отключается горячая вода. Куда лучше в бане, ведь и сейчас, как и во времена Радищева, это мероприятие в бане как-то естественнее, причем в последнее время почему-то именно работники юстиции попадают на эту удочку. Что уж говорить о рядовом следователе, когда министр юстиции и даже генеральный прокурор были засняты на видео во время таких мероприятий.
А жаль, что беседа со следователем не состоялась. Конечно, подобно Писигину можно было придумать событие и даже героя, но я, увы, как на суде под присягой, говорю правду и одну только правду.
Конечно, мы субъективны, и наши впечатления зависят от многих факторов, в том числе, от погоды, времени года, самочувствия. Об этом пишет и Валерий Фридрихович.
Мне Валдай понравился, возможно и потому, что после двух дней проливных дождей появилось солнышко, и под его лучами заискрились воды Валдайского озера и отреставрированные соборы.
Мне показалось, что пусть в зародыше,  я увидел тенденцию возрождения (тот же Троицкий собор в лесах, Писигин видел его развалины). Но хуже всего, когда путешественник едет с заранее намеченным планом того, что он там увидит. Это пережиток «совковой эпохи», когда вместо анализа наблюдаемого, выдвигалась гипотеза, и для ее доказательства не гнушались ничем. В 60-ые годы Г.Н.Шторм выдвинул гипотезу о том, что Радищев, вернувшись из сибирской ссылки, дописал свое «Путешествие». Что только не предпринимает Шторм, чтобы доказать выдвинутую гипотезу. Попутно он нашел действительно много интересного: оказалось, что Радищев был довольно близким родственником А.С.Грибоедова (тетка А.Н.Радищева по матери была бабушкой Александра Сергеевича), что брат Радищева Андрей послужил прототипом «Кавказского пленника» Л.Н.Толстому. Целая куча косвенных доказательств, но, думаю, даже Шешковский, в свое время допрашивавший Радищева, не посчитал бы их доказательствами «вины» Радищева.
Что же касается тараканов, то где их нет? Обитают они и в «Валдае». Правда, я их обнаружил не сразу, а когда решил перед сном принять душ. Когда я зажег в ванной свет – они буквально разбежались, явно не чувствуя себя здесь хозяевами. Что ж, говорят, таракан – современник мамонтов, и после вымирания последних и появления человеческой цивилизации перебрался из шерсти великанов, а возможно и вместе с ней в жилище первобытного человека. Как же с ним (тараканом) бороться, если, как говорят, его и радиоактивное излучение не берет.
Я невольно вспомнил «Куплеты таракана-ветерана», написанные мною давно к одному из капустников в нашем проектном институте.


Куплеты таракана-ветерана.
Я, друзья, таракан,
Таракан-ветеран.
Помню то, что другими забыто.
Я вошел в ваши дни,
Как в Иран Хомейни,
Атмосферой старинного быта.

Славлю я МНИИТЭП.
 И мне дорог, как хлеб
Ареал моего процветания.
Помню я, как вчера,
Были здесь «нумера».
Назывались они «Мавритания».

В те ненастные дни
Я бежал с простыни,
Что казались мне узкой, как лента.
Разразилась гроза –
Я попал на глаза
Разъяренного водкой клиента.

То ли дело теперь?
Смело ломимся в дверь.
Ведь сердца тараканов не робки.
В нас играет задор.
Мы ползем в коридор,
Чтоб обнюхивать винные пробки.

Что-то плохо метут…
Мало платят за труд
Иль совсем зажирели от лени?
Институт бы без нас
В хлебных крошках увяз
Через пару недель по колени.

Что там зря говорить,
Нас пытались морить.
Вот умора…усохну от смеха.
Что мне гексахлоран?
Я, друзья, ветеран.
Мне знакома любая прореха.

Всем назло я живой.
Я теперь типовой!
И прошу об одном одолжении,
Обеспечим типаж,
Лишь не трогайте наш
Безупречный отдел размножения.

Славлю я МНИИТЭП,
И мне дорог, как хлеб
Ареал моего процветания.
Ни пожар, ни потоп
Не заставят нас, чтоб
Мы оставили славное здание!

Спал я в номере хорошо, тараканы меня не беспокоили. Встал довольно рано – разбудило яркое солнце. Позавтракал прямо в номере кофе с бутербродами. Собрал рюкзак. Послушал по радио «Вести», вроде погода в Москве и Питере вполне походная: 23 град.