1996

Раствори очертанья машин в предвечерней тиши.
Тонкой кисточкой сумерек собственный мир напиши.
Словно жук-водомерка, скользни по блестящей воде,
И создай себе мир, что лежит между здесь и нигде.



Шёпот, шорох сокровенный
В глубине.
Жизни вечная надменность,
Полутени неизменность,
Незаметная извне.

Глубже, глуше погруженье
Во внутри.
Бесконечностью движенья,
Счастьем головокруженья,
Света жизни отраженьем
Светят эти фонари…

1.01.96



Две меня по жизни ходят
В этом странном хороводе.
Две – ночная и дневная,
Одиночеством больная.
И распахнутая в ночь,
Та, бессонная, другая.
И безумья лик кривой
У двоих над головой
Словно нимб. Висит, дрожит,
Ворожит. Тоска бежит
Между той и этой – током,
Соком общей их души.
Погляди хозяйским оком,
Подгреби их к боку боком,
Быть им вместе разреши.

1.01.96



Было дело,
Да сгорело.
Мама с папой
Дом со шкапом
Пёсьи лапы
На снегу перед окном
Отгорело
И метелью
Белой-белой
Это дело
Занесло

1.01.96



Что-то случилось сегодня с моим мирозданием,
В нём обнаружилась трещина, оттуда капает.
Псина залезла в кровать мою с четким заданием –
Всю истоптать меня жёсткими, твердыми лапами.

Я возмущалась, гнала ее прочь, но она, несогласная,
Между мною и стенкою вперлась, храня безразличие,
И улеглась, на подушку сложив свою морду ужасную,
И захрапела, храня и во сне своё пёсье величие.

Сукины дочери! Все ведь мы, божьи создания,
Ближе ютимся друг к другу, когда одиночество
Трещины в наших нестойких творит мирозданиях,
И ничего уже больше на свете не хочется.

8.01.96



По ладони погадаю
Я сама самой себе.
Время тает, пролетая
По измученной Москве.

Линий сетка на ладони.
Так они переплелись.
Эта – жизни, эта – воли,
А без воли – что за жизнь.

Жизнь без воли, без любови,
Без начала и конца.
Я гадаю по ладони,
Что досталась от отца.

2.01.96



Прорастает что-то где-то
Тихим словом, ясным светом,
В глубине не разглядеть.
Бьётся, рвётся, не сдаётся,
И со мною расстается,
Чтобы дальше полететь.

Никогда я не держала
В клетке - птицу, в доме – волка.
Никому не говорила –
Оставайся навсегда.
Никогда я не видала
Никакого в этом толка.
Это радость, это счастье,
Это горькая беда.
Разведу пустые руки.
В них остались лишь разлуки.
Опущу лицо.
И из этой дивной муки
Сотворю кольцо.

4.01.96



Не позволю себе, не позволю,
Я не тряпка, в конце-то концов.
Я должна отыграть свою волю
У судьбы, что глядит мне в лицо.

Не завою, и хныкать не стану,
Вспомню всё, что случалось со мной.
Я сама от себя не отстану,
Я не дам себе сдохнуть одной.

Не получится, и не надейтесь
Обломать меня этим ночам.
Поиграю, как в детстве, в индейцев,
Помолюсь своим древним богам.

Они выведут и не оставят,
Их бесплотность – реальней всего.
Их обличья хранит моя память
И они сотворят волшебство.

Пробуждайтесь, хранителей бубны!
Я зову. Больше некого звать.
Разбудить Вас мне будет нетрудно,
Голос ваш мне не трудно узнать.

Вы – убийцы с пустыми глазами,
Но ко мне вы порою добры.
Я молю – не позвольте слезами
Замутить прелесть вашей игры.

6.01.96



Мне не нужен ни белый конь,
Ни в горах золотой чертог.
Ты мне нужен, как есть, такой
Бестолковый ты мой дружок.

Хоть усталый, хоть злой – но мой.
По ночам без тебя не спится…
И боюсь, что и твой покой
Моим именем замутится...

6.01.96



Ступаю по-небу, как по-снегу.
О, Господи, да где же ты?
Зима холодная, московская,
Метелью замела следы.

Боюсь и кличу одиночество
Застылой этою порой.
Мне ничего уже не хочется,
Когда одна иду домой.

И под обвалами и селями
Я пропадаю. Где следы?
О, Боже! Помоги беседами!
О Господи! Да где же ты…

7.01.96



Явственно слышен безумия шорох
Стылой ночною порой.
Люди попрятались в каменных норах.
Где ты, герой?

День на резиновых катит рессорах,
Нас соблазняя игрой.
Клеточкой каждой, и каждою порой –
Где ты, герой?

Плотно глаза наши вдвинуты в шоры.
Каждому входу – пароль.
Все записались теперь в кредиторы.
Где ты, герой?

Жизнь – одинаковых будней повторы.
Солнечных зайчиков рой
Не посещает теперь наши шторы.
Где ты, герой?

Строим и строим глухие заборы,
Холим мы свой геморрой.
Вряд ли в пределах появится скоро
Этот герой.


7.01.96



Любите нас такими, как мы есть,
Не меряйте своею полной мерой.
Такой – ты мне не нужен – это спесь,
Безумная и глупая химера.

Терять друзей – совсем простой каприз.
Неправильность нисколько не двояка.
Ведь каждый стороны имеет, верх и низ,
Никто из нас, увы, не одинаков.

Мы разные, любите нас таких.
Не покидайте, причиняя муку.
Не оставляйте друга – на других,
По глупости уверовав в разлуку.

Мы все друг в друга частью проросли.
Разъединенье просто не даётся.
Расходимся мы по краям земли,
А рана у обоих остается.

Она зудит, болит и портит кровь.
То подживает, то открыта снова.
Забыть нельзя ни дружбу, ни любовь.
Уж слишком крепки корни у былого.


15.01.96


Чем подкупить судьбу
И стоит ли делать это?
Тайную ворожбу
Я завершу к рассвету.
Не ощутив конца
Этой вселенской муки
Мне не послать гонца
К этой глухой разлуке.
Есть у души хребет.
Он переломан. Время
Через меня течёт,
Не превращаясь в семя,
Что прорастёт костьми
Новыми через душу,
Чтоб говорить с людьми,
Голоса не нарушив.
Веретено времён
Вечности тянет нитку.
Скатерти этой лён
Знает о всех попытках
Вытянув пальцы рук
Веретено поправить.
Можешь забыть, мой друг,
Стоит ли тут лукавить.
Глажу души листок,
Жёлтый, осенний, стёртый.
Знаю я сил исток,
Он пересохший, мёртвый.
На берегах его –
Пыль, и песок, и ветер.
Нету там никого,
Кто бы меня приветил.

Спасает суета забот
И ежедневный труд.
Спасает снег, спасает лёд,
До дна промёрзший пруд,
Возня вокруг, собаки, друг,
На свет зашедший спьяну…
Пусть длится, длится этот круг,
И пусть исчезнет мой испуг,
Что жить не перестану.

17.01.96





Дело сложное – терять невинность.
От абстракций трудно отвлекаться.
Как остаться в злобе неповинной ,
И повинной в доброте остаться?
Не суметь, оттачивая зубы,
Растерять остатки простодушья?
Люди и реальность очень грубы,
И сенсорный голод – не игрушки.
Не игрушки, но уж так случилось.
Ожидания горит огарок.
И душа почти под гарью скрылась,
Свет померк, а прежде был так ярок.
То тепло, что в жизни накопила,
Отдала, нисколько не жалея.
О себе, как водится, забыла,
И себя, боюсь, не отогрею.
Нету рядом больше человечка,
Чтоб согреть горячими губами…
Впереди маячит топка печи,
Там такой горячий пляшет пламень…

17.01.96



Холод. Замёрзшие стёкла. Отогреваюсь на кухне.
Пить в одиночку – совсем уже гиблое дело.
Хочется выкинуть всю эту старую рухлядь,
И обновить свою душу, а так же и тело.

Перекорёжена, как формовое железо,
Но до конца эту форму ещё не усвоя,
Греюсь, пытаясь смягчить острый угол разреза,
Что так удачно пришелся как раз на живое.

Кончилась сила. Надежды уже не осталось.
Выпью ещё, чтоб заснуть наконец получилось.
Слишком большая во мне накопилась усталость,
Слишком тяжелая ноша на плечи свалилась.

Нету надежд, я не чокаюсь даже с бутылкой.
Ведь на поминках не принято. Я поминаю,
Как я недавно скакала счастливой кобылкой,
Белой лошадкой, узды и поводьев не зная.

Как хохотала, какие слова говорила…
Свет был в глазах, а теперь только злоба и голод.
Я не уверена – это со мною ли было?
Греюсь, пытаясь унять омертвляющий холод…

21.01.96



Провалилась. И лежу.
Вверх с отчаяньем гляжу.
И на темя тихо капает вода.
И на страх не стало сил.
Голоси, не голоси ,
Может, так и будет – навсегда.

Отупела и сдалась.
А разорванная связь
Кровоточит,
И не хочет перестать.
Обескровлена, пуста.
Бесконечная верста.
И её никак не прошагать.

26.01.96



Словно птица, забывшая дом
Я себя различаю с трудом.
Бьюсь об острые эти углы.
Скоро может, дойду до иглы.
Пустотой затекает нутро.
Как придумано это хитро –
Как прыжок. Есть разбег и толчок,
И награда в конце – пятачок.
Видно, большего не заслужу.
Я потухшую свечку держу.
Стала видеть ночами во сне
Черный город на белом холме.
Минареты его и дворцы,
Запах солнцем нагретой пыльцы,
Что на улицах тонким ковром
И которой пропитан весь дом.
Обезумевший солнечный зной.
Кто там плачет за черной стеной?
Волны жара от угольных крыш.
Не спасётся от них даже мышь.
В этом городе выжжено всё,
И столетья летят, как песок,
Рассыпая тончайшую пыль…
Как последнее SOS – черный шпиль
Из песка на вершине холма…
Да, пожалуй, схожу я с ума…

26.01.96



К тебе я шла сквозь боль и темноту,
Дыша прерывисто, карабкалась по склонам.
Я верила в нелепую мечту,
Желая быть счастливой беззаконно.

И для меня ты был – конец пути.
Всё целиком тебе, и будь, что будет.
Я донесла себя как есть, прости,
Такой я стала между чуждых судеб.

Я душу сбила в кровь о камни дней.
Мне нужно отдохнуть - она воскреснет.
Твоя рука теплее и сильней
Моей, и мир твой так чудесен.

Укрытья ненадолго я прошу.
Чуть-чуть мне только надо отдышаться.
С тобою рядом встать я поспешу,
Нам вместе будет некого бояться.

Но боже мой… так длинен был мой путь,
Что вовремя дойти я не успела.
И слишком многие в твою попали грудь
Утрат твоих отравленные стрелы.

И руку протянув из темноты,
Тебя я этим жестом испугала…
Обман – сказал и отвернулся ты.
Нет сил и гордости – начать сначала…

6.02.96



Ты думаешь, что человек – скала,
А он – пушинка на губах у бога.
И путь его – не ровная стрела.
По воздуху извилиста дорога.
Куда нас ветер завтра занесёт?
Откуда вдруг теплом на нас повеет?
Кто от паденья завтра нас спасёт,
А кто не станет, или не сумеет?
Служенье муз не терпит суеты.
Не торопись горячими руками
Поймать все те летящие листы,
Что древо жизни наземь отряхает.
Все сразу – много, много, мимо, мимо…
Остановись. Замри. И запах дыма
Души твоей не даст им улететь.

12.02.96



Круговерть бесконечных дней,
Поиск смысла, обманы, соблазны -
Только отблески дальних огней,
Ослепительных, вечных, прекрасных.
Необузданной силой налит
Постоянный тревожащий шёпот.
Дразнит радостью, счастьем манит,
Отрицая мучительный опыт.
Приземленность обыденных дел
Отнимает последние силы.
Никому не назначен предел,
Но увы – мы так робки и хилы.
И смятению нету конца,
Шепот слышится снова и снова…
Сил не хватит на роль творца,
А зачем они для другого…

02.96



Оставить всё, что было, позади.
Вздохнув, глаза на миг закрыть устало,
Почувствовав стеснение в груди
От осознанья – всё опять сначала.
И снова чёток мерный стук часов,
Считающий минуты жизни новой,
И вновь обретена она – основой
Сама себе, и чист её песок.
Известное и тягостное чудо –
Из пепла, будто Феникс, воскресать.
В определённый миг – я не забуду! –
Сознание меняется, искрясь.
И сквозь водовороты, неизбежно,
Как ни было бы страшно по пути,
Из раза в раз минуя эту бездну
Мне суждено, раскрыв глаза, идти.
Остановить меня ничто не в силах.
Ни боль, ни страх, ни даже я сама.
Вперёд, вперёд, до смерти, до могилы,
Где благостна врачующая тьма.
И незаметен путь до поворота.
А как минуешь – нет пути назад.
На самоё себя сезон охоты
Открою вновь, с утра открыв глаза.

14.02.96



Сгустились тени облаком удушливым,
Февраль кончается, и високосный год.
Через плечо оглядываясь, вслушайся,
Пусти свои часы наоборот.
Услышать можно, как сквозь расстояния
Друг к другу пробираются сегодня
Все те, кому не нужно покаяния
Перед мирским судом или господним.
И лишь того, кто сросся с половинкою,
Своей душой закрыл другую душу,
Минуют високосные повинности,
Невидимую стену обнаружив.
А остальных, погрязших в одиночестве,
Мелькание тревог и бедствий ждёт.
Хоть верить в это мне совсем не хочется,
Но знаю точно – високосный год.

02.96



В тоске и боли, трепете душевном
Внезапно обрести другое зренье
И новый слух
Почуять новый запах
И новые расправить паруса
И прежний берег навсегда покинуть
Отречься от всего, что было благо
Алкая новых благ, иных напевов
Томясь иным желанием
Огромным
Как воздух, море, крики диких птиц
Усталости не чуя, и не зная
Пределов счастью поиска иного
Неясного, туманного, что мнится
На грани полуяви-полусна
И, распадаясь на мгновенья, мимо
Самой себя
Себя же проведя
Глядеть
Как капает мгновений перезвон
И отраженья
Себя в себе ловить, подставив горстью
Сведённые горячие ладони

2.96



Череда полнолуний – разметка дорог.
Белые светят на сером штрихи.
Обрывается путь, невозможно убог,
И чужие кричат петухи.

Талисманом для страждущих станет песок,
Залежавшийся в складках времён.
Равнодушным – червлёный достанется рог
Дальних странствий и мёртвых племён.

Успокой моё пламя, злодейка – луна.
Ветер ночи – песчаный прибой.
Я умею вычерпывать смыслы до дна,
Я устала быть только собой.

Отступя, я узнаю, как холоден сон,
Как жесток одиночества путь.
А когда оглянусь, то постигну закон,
Злое, жёсткое слово – забудь.

03.96



Усталость, больше чем зима,
Прильнула бережно к плечам.
Усталость, больше чем зима,
Мне спать мешает по ночам.
И бесконечен этот снег,
И беспросветна эта ночь,
И даже стрелок вечный бег
Ничем не может мне помочь.

Усталость, больше чем зима,
Обволокла туманом даль.
Усталость, больше чем зима,
Звенит нежнее, чем хрусталь.
И остаётся на окне
Узор, морозная строка.
Он говорит о чём-то мне,
Но я не поняла пока.

Усталость, больше, чем зима,
Меня взяла надёжно в плен.
Усталость, больше чем зима,
Совсем не хочет перемен.
И остаюсь, как в янтаре,
В сосредоточии души.
И в этом лютом январе
Мне все дороги хороши.

6.03.96



Я она, и мокра подушка.
И собаки – моя семья.
Ты играешь в свои игрушки,
Незаметно сломав меня.
Сколько сказано слов ненужных
Для себя. Для тебя – молчу.
Ты играешь в свои игрушки,
А со мною – не по плечу.
Чай дымится в цветастой кружке.
Это всё, что ты можешь дать.
Ты играешь в свои игрушки,
Не умея себя отдать.
И останется только слушать,
Как стучит, всё слабей и глуше.
Твоя маленькая игрушка,
Потерявшая свою душу…

21.03.96



Боже, помилуй влюблённых,
Сирых, нагих и ослепших.
Ртами друг к другу склонённых,
Нищих, цветущих, отцветших.
Боже, храни их молчание
В тонко звенящей жути.
Боже, не дай их отчаянью
Сделаться сутью сути.
Позволь им найти дорогу,
Пошли им ночной трамвай.
Будь им, Господи, другом.
Вместе их убивай.

23.03.96



Беспощадность несоответствия
Так знакома мне и тебе.
Каждый любящий терпящий бедствие
Поручая себя судьбе.

Ни причин не узнать, ни следствия
В этой странной пустой борьбе
Каждый любящий терпит бедствие,
Но вручает себя судьбе.

Так мучительно брать ответственность
И, казня самого себя,
Каждый любящий терпит бедствие.
Такова у него судьба.

3.96



Перемена места, взгляда,
Дома, голоса и ада.
Много ль в этом проку?
Изменяясь, обретаю,
Что – пока не понимаю,
Станет ясно к сроку.

Отреченье от смущенья,
Неизбежность полученья –
Для кого-то – новость.
Мир сегодня – как картина,
Пыли нет и паутины,
Сладкая обнова.

Возвращаюсь, убегая,
Получаю, отдавая,
Это так забавно.
Неустанность приближенья.
Боли нету в отраженьях,
Это-то и славно.

3.4.96



Тусклой патиной, мертвенно-серой
Затянулся расколотый разум.
Точно пыльною мягкой портьерой
Отгорожены пятна проказы.

«Да» и «нет» потерялось в тумане.
«Может быть» - только это осталось.
В переплёте с тугими углами,
В тесном строе, скрывая усталость.

12.05.96



Я отдала бы всё за свежую порошу,
Укрывшую колдобины души.
Как в детстве, без оглядки осторожной,
Бежать вперёд – все тропки хороши.

И в одиночку вновь бродить лесами,
И свято верить, что чудес не счесть.
Дружить с обманчивыми голосами,
И знать – всегда дорога в сказку есть.

Летать ночами высоко над миром,
Расти и жадно нового желать.
И вовсе не творя себе кумира,
Себя кому-то целиком отдать.

14.05.96



Сонный покой, отрешенность,
Родственная дорога.
Вижу твою непреклонность,
Знаю, её не много.

Знаю, что тонкой плёнкой
Сверху она разлита.
Просто стереть ребёнку
Воду с куска гранита.

Горы, смолистый запах,
Ждут меня, словно гостя.
Буду на мягких лапах,
Солнце хватая горстью.

Ночь, будто омут душный,
Море, как искупленье.
Если его послушать,
Может, уйдет томленье.

28.05.26



Так ли мечталось, это ли мнилось
В ночь новолунья…
Перемешалось, переменилось…
Время – колдунья.
Ловкие пальцы, сильные руки,
Дни – подаянья.
Где-то внутри этой тягостной скуки –
Пламя желанья.

25.05.96



Хочется припасть к твоим коленям,
Без желаний, страхов и надежды.
Помолиться, чтоб исчезли тени,
Что легко дышать мешали прежде.
Чтоб открылись двери, и на волю
Выпустили нас из заточенья.
Не мою-твою, а  нашу долю
Подарили в виде исключенья.
До тебя теперь не достучаться,
Не дойти вовек, хоть ты и рядом.
Не здороваться и не прощаться,
Не коснуться словом или взглядом.
До сих пор я не могу поверить,
Что с тобою мне не по дороге.
Наугад душой пытаюсь мерить
Радости твои или тревоги.
Не могу никак остановиться.
Каждый день – нелепая надежда…
Ты опять ночами стал мне сниться.
Хоть во сне всё будет так, как прежде.

26.06.96



Бег берёзовых стволов,
Неустройство, неуспехи,
Бестолковейший улов,
Дня минувшего огрехи.

Неустанностью боёв,
Неумелостью безмозглой
День заполнен до краёв,
Как в войну барак тифозный.

Каждый день – мотив один,
А особенно – под вечер.
Ненавидим и любим,
Возникаешь и калечишь.

5.07.96



Не могу. Не умею. Моя немота
Пропылившийся, вытертый задник холста.
Я не нравлюсь себе изнутри.
Бриллиантом мерцает отточенный стих.
То он ярок и буен, то мягок и тих.
Он не мой – на него посмотри.
Половина. Законченной я не была,
И не буду, покуда тупая игла
Изнутри, и её не достать.
Рассказать, как бывает – увы, не могу,
Я не вижу. И самому злому врагу
Дай бы бог этой муки не знать.
Вот опять и опять надоевший мотив
Повторяясь, скрипит, меня в лапы схватив,
Не избавится мне от него.
Как у Пуха – опилки в моей голове.
За собою гонюсь по усталой Москве,
И поблизости нет никого.

07.96



Ночь. Пустой вагон метро.
Я одна в вагоне.
Перевёрнута хитро
Сетка на ладони.

Мимо окон - фонари
Мимо сердца – горечь.
Говори – не говори,
Что с судьбою спорить.

Разбежались поезда,
Перепутья длинны.
Мимо падает звезда
В золото долины.

Рубежи иных времён
За окном вагона.
Неразгаданных имён
Голоса и звоны.

Нам на месте не стоять,
Ночью нам не спится.
Оборотит время вспять
Бреда колесница.

Время бременем лежит.
Лёгким снегом тает,
То стоит, а то бежит,
Вспышками мерцает.

Ночь татарские глаза
Подвела огнями.
Крепко держат тормоза
Днями, только днями.

Перестук и перехлёст,
Перелёт сквозь осень.
Будто бы на гололёд
Мой вагон выносит.

Растопырив в темноте
Рельсы, руки, крики,
К голой пламенной мечте
Обращаем лики.

Время, время – злой стрелок,
Попадает метко.
Тлеет еле уголёк,
Был когда-то веткой.

Словно перчик из горшка
На твоём окошке,
Два листочка, три цветка,
И плодов на грошик.

Долги линии метро.
Долго мне в потёмках
Пировать, точа перо
На своих обломках.

07.96.



Любимое лицо, украшенное сном,
На колыбели бережной подушки.
Ненарушаемая твердь твоих основ
Растаяла, как в океане суша.

Покинуты, истаяли в дали
Зубцы твоих гранитных бастионов,
И замерли в улёгшейся пыли
Следы твоих железных легионов.

Всё смыло сном. И дивная душа,
Сквозь каменность твою, твою железность,
Выпрастывает крылья не спеша,
Не признавая жизни бесполезность.

22.10.96



По кочкам, милый мой, по кочкам,
А не по ровненькой дорожке.
Веду, как линию по точкам,
Приглядываясь осторожно.

По каплям, милый мой, по крохам,
По буквам, милый мой, по строчкам,
Как золушка, фасоль с горохом
Перебираю в одиночку.

По звёздам, милый мой, по солнцу
Гадаю, по своей ладони.
И всё гляжу, гляжу в оконце –
Какой-то масти нынче кони?

По каплям, милый мой, по крохам
Тебя коплю, тебя лелею.
С подвохом это всё, с подвохом,
Но не жалею, не жалею.

23.10.96



Клетка сегодня близко.
Прутья остры и твёрды.
Можно склониться низко,
Можно, напротив, гордо
Мерять её шагами.
Путь недалёк и долог,
Выверен до сантима.
Этой валюты морда
Дышит легонько в спину.
Голову с разворота
Слева, и снова – справа.
Славные навороты.
День остаётся раной.
Рано, раным-раненько
Встань, помолись в оконце.
Может, найдутся деньги,
Может, проглянет солнце.
Было вчера, я помню.
Что-то сегодня – мало.
Хлопотами наполню
Печку без поддувала.
Кладбище иль кладбИще –
Разницы не заметно…
Грязный песок под днищем
Памятников бессмертных.

25.10.96



Колобродить – бродить с куполами,
С кандалами бумажной души.
Все дороги тебе хороши,
Все дома обступили углами.

Сфинкс на страже – загадки простой,
Не запутанней слова простого
Так понятен игривый настрой,
Где цена организма живого.

Коза Ностра излюбленных мест
Занялась надо мною серьёзно.
Тут любой бесполезен ответ.
Тут не выбрать других.
Слишком поздно.

25.10.96



Фасетками души – духовного родства
Мучительно отыскиваем семя.
Пытаемся пробиться сквозь слова,
Сквозь маски, расстояния и время.

Другие времена, другие города,
Других вселенных коридоры узки.
Ветшает суета и пухнет голова
От белого каления нагрузки.

Вот. Вот. Вот-вот, ещё один шажок,
Ещё чуть-чуть, на полкрупинки соли
Поделенный житейский пирожок
Усвояясь, враз раскроет наши роли.

Разобъяснит, расставит по местам,
Я знаю точно – только полмгновенья,
А там уж гул литавров и там-там
Нам прогудит в восторге откровенья…

Но вечно неизменно для тебя
Горят всегда одни и те же светы
И сколь ни бейся, сколь не трать труда -
Другой - совсем другое будет ведать.

Не впрок тебе пойдут твои труды.
Чуть сдвинутая злая бесконечность
Качнётся, и обрушатся мосты,
И в одиночестве уйдёшь ты в вечность.

28.10.96



Возвращаются худшие дни.
Хуже худшего. Плоше плохого.
Мы одни, мой любимый, одни,
Друг от друга вдали бестолково.
Бестолково толкутся часы,
Деревянные лавки, трамваи.
Бесполезно пенять на весы,
Бесполезно, ведь дама – слепая.
Долгих дней перебор, перекур,
Перекус долгой ночи железной.
Вкус слезы, замутившей прищур,
Хруст зубов, вид природы облезлой.
Как овечка, острижен мой лес,
Заоконный, законный, как память.
Мал, нескладен, и синих небес
Не хватает, и некуда падать.

29.10.96



Сто безумных дорог пролегают в ночной тишине.
Мимо дома и сада, парящих в неслышном огне,
Мимо тела и духа, распавшихся, как медальон,
Мимо старой трухи, залежавшейся в складках времён.
Мимо брошенных смыслов и башенных колоколов,
Мимо веток, кустов, бесконечных и острых углов,
Мимо мраморных статуй и замкнутых крышами стен.
Мимо ласки, тепла и любви, обратившихся в тень.

11.96



Блин промасленный луны
Нависает над посёлком.
От звенящей тишины
Эхо прыгает осколком.
И её не нарушая –
Вдалеке собачий брёх.
Что-то очень уж большая
Нынче ночь.
Заспался бог,
Позабыв про всё на свете,
Дрыхнет, руки разметав.
И приблудная комета,
Осветив картинку эту,
Улетает, хвост задрав.

5.12.96